Белое солнце дознавателей. Том 4
Шрифт:
Старый Корай смотрел прямо на меня, и я опустила ресницы, чтобы скрыть выражение глаз.
Почему нас не списали, когда умер отец? Было достаточного одного движения. Если бы Кораи могли — они бы взяли тогда наш кусок земли, но они не могли, и не могут — сейчас.
— Сейчас Самум. Сезон Бурь придет после и в городе будет полно песка. Потом наступит лето, Всему свое время. Время роду жить и время умирать.
— Вы предпочли, чтобы Блау умерли?
— Нет, — старик был категоричен. — Второй Юг не нужен никому. Мы до сих пор самые последние в Империи. И первые стали последними.
Я вздернула бровь — старикан явно почитывает на ночь столичных поэтов.
— Кастус глупый мальчик, птичка, — взгляд Джихангира был острым, и я с большим трудом удержалась, чтобы не одернуть ниже рукава — он смотрел прямо на браслеты Арритидесов. — Он думал обмануть меня, нас… Но одному не выстоять в бурю, а тучи уже сгустились над Севером. Мы чтим клятвы. Вы просили помощи, и вы ее получили. Время отдавать долги.
Почему ты не сказал мне, дядя? Почему ты не предупредил?
— Дядя не рассказывал мне об этом.
— Двенадцать зим назад вы — род Блау — попросили о помощи, — старик опять очень неспешно затянулся, — и получили её. Вассалы, артефакты, голос в Совете. Мы — помогли, и сейчас время отдавать долги.
Я молчала, кальянный дым сладковатым привкусом оседал на языке, бубенчики танцовщиц звенели, барабаны ускоряли ритм, трещотки стучали все быстрее и быстрее.
— Кастус считал, что он — самый умный, птичка. Что он сможет избежать участи быть заклинателем, стать артефактором. Он всегда считал себя умнее других. Сбежать от ответственности, — протянул он по слогам и закашлялся от смеха, поперхнувшись дымом. — Но жизнь взяла свою плату. То, от чего он так долго и упорно бежал — ответственность за клан, за детей, за силу, с которой родился. Нельзя сбежать от ответственности, маленькая птичка, — произнес старик наставительно.
— Вы получили первого Наследника в женихи и право претендовать. Если у Акселя будет наследник… и с братом что-то произойдет, вы будете первыми в очереди, — произнесла я осторожно. — Это условие — плата о которой вы просили.
— Условия могут меняться, как и времена, кто знал, что из слабого светлого птенца вырастет сильная птица? Кто-то всё равно будет первым, птичка? Так почему не Кораи? Мои сыновья и внуки хороши… — Джихангир со сдержанной гордостью кивнул в сторону нижнего зала. — И в отличие от Кастуса и Вериди, мы сможем удержать землю. Мы уже делали это. Мы знаем, как.
— Дядя дал право самой выбрать жениха…
— И выбери, — старик снова кивнул. — Выбери. Мы даже сделали выбор больше — семь чистокровных заклинателей вместо трех, которых выбрал твой дядя.
— Я — наследница Клана, — продолжила я торг тихо.
— Вира будет больше, — старик явно устал и прикрыл глаза. — Глава может изменить решение, и выкупом за тебя клан Блау будет очень… доволен. Жена не должна ненавидеть мужа, птичка. Не любить может, но уважать обязана… сейчас не Смутные времена, чтобы брать невесту силой. Скажи — да, и у тебя будет всё, что пожелаешь… мои дети достойны…
— Нет.
Слово прозвучало тихо, музыка не прекращала играть, но, казалось, на мгновение на нас упал купол звенящей тишины — от которой почти заложило уши.
Старик не отреагировал —
— Скажи — да, — повторил он. Взгляд темных глаз был давящим, но чужая сила обтекала, не дотрагиваясь, и только волоски на шее поднимались от напора. И Глава — устал. Устал так же, как дядя. Нести бремя за Клан — это власть, за которую постоянно нужно платить. — Сама, — повторил он ещё раз. — Я даю выбор маленькая птичка, — суховатый палец нежно обвел пирамидку по грани. — Выполни долг рода, достойная дочь должна достойно нести ответственность…
— Нет, — повторила я ещё раз. — Я знаю свой долг. Дядя дал мне выбор — и я выберу жениха, но это будет не сын рода Корай.
— Маленькие птички плохо живут в неволе… северянки нежны, но лишь немногие способны привыкнуть к правилам Юга… Я — давал тебе выбор, запомни — девочка, когда сегодня ночью будешь смотреть на небо. Запомни, кто дал тебе выбор, а кто — отдал приказ, — пальцы сложились в плетение, кольца звякнули, и артефакт записи начал работу.
Трехмерная полупрозрачная проекция появилась над столом — запись делали в кабинете. Луций? Дядя был одет по-полной форме, родовая печать Главы тускло пульсировала поверх кафтана.
— Я, Кастус Октавиан Блау, Глава рода Блау…
Дальше я почти не слушала — смотрела, как шевелятся губы, как дядя хмурит брови, как пульсирует тьмой родовое кольцо на пальце. Интересно, где был Данд в этот момент? Прошло всего несколько дней, а я так по ним соскучилась… уже так соскучилась… как будто прошла ещё одна жизнь.
— … это — приказ, — последнее, что сказал дядя именно мне. Дальше, он обращался к старику. — Между нами больше нет долгов, Джихангир. Род Блау больше ничего не должен роду Корай. Видит Великий. Да будет так.
— Да будет так, — эхом повторил старик. — Видит Немес. Да будет так.
Запись закончилась, артефакт загудел, проекция тускло моргнула и погасла. Свиток мне поднесли мгновенно.
— Открывай, — властно скомандовал Джихангир, и мне не нужно было смотреть — я и так знала, что там увижу. Дистанционные приказы Главы клана всегда заверяются такими двойными свитками — с оттиском большой печати, которая светилась темным орнаментом. У дяди — такой же. Как только я открою — приложив силу, приказ вступит в действие. — Открывай, — ещё раз повторил старик нетерпеливо.
Пергамент зашуршал, сила Блау вспыхнула темным облаком, лизнув пальцы и родовое кольцо. Текст был почти тот же, что и на пирамидке — три жениха, три дня, выбор.
Музыка играла — танцовщицы танцевали что-то зажигательное, ритм колокольчиков гремел в ушах так, что заломило виски.
— Слушаюсь. И повинуюсь.
Свиток я свернула туго, медленно и тщательно, убрав во внутренний карман.
— Это моя единственная уступка Кастусу, птичка — у тебя есть три лунных дня, чтобы решить. Не выберешь сама — все наследники едут на пустынную охоту. И ты — тоже. Будем скакать от зари и до заката. И самый удачливый заберет приз по воле Немеса, — он пососал трубку. — Сама или приз. Решай.