Белое солнце дознавателей. Том 4
Шрифт:
…
…
…
Воспоминание повторялось и повторялось, закольцевавшись.
«… черная метка… дай мне повод, Блау… забьемся… слабая… слабая… слабая… я поставил на вас… пять нашивок — это много…»
«…черная метка! Черная!..»
Лицо Нике кружилось перед моими глазами — совсем юное, родное, ещё без шрамов. Раз за разом он отвешивал мне подзатыльник, как Младшей.
«…черная, черная, черная, черная…»
Сила внутри таяла стремительно —
— … остановись… — голос пра-пра долетал издалека с какими-то помехами. — … остановись, Вайю…
Я и алтарь сейчас составляли единое целое, заключенные в кокон силы, куда не мог пробиться никто — лица дяди, Акса и Данда мелькали за пеленой.
— Останови ритуал! — орал Акс, плетения вспыхивали и гасли, вспыхивали и гасли, но он не мог пробиться. — Останови, или он сожрет её! Высосет до капли!!!
Что-то кричал в ответ дядя, расширенными от ужаса глазами смотрел Данд — почему-то именно это отпечаталось в уме — мальчик первый раз увидел оборотную сторону родовой силы.
Алтарь никогда не откажется от добровольной жертвы.
Воспоминания кружились калейдоскопом, повторяясь раз за разом, сила утекала по капле, и…
— Остановите ритуал! Остановите! — Дандалион кричал громко, дергая дядю за рукав ритуального халата. — Я отказываюсь! Слышите?! Я отказываюсь! Я не хочу так! Я отказываюсь от принятия в род Блау… Отказываюсь!!!
Прежде, чем затихли последние слова, высоко сверху, прямо под купольным сводом алтарного зала, на родовом гобелене расцвела новая звезда — вспыхнула так ярко, что в подземельях стало светло, как днем.
Звезда Дандалиона Блау.
Мы уходили, поддерживая друг друга — я и Акс, оставляя за спиной дядю и Данда, который сидел, привалившись к алтарю, в восхищении задрав вверх голову — смотрел на россыпь звезд. Предки были щедры сегодня и подсветили всю его линию до седьмого колена. Он читал вслух имена, едва шевеля губами, и водил пальцем, вокруг которого кружилась льдисто-голубая сила, уже прочерченная темными сполохами Блау. Пройдет пара декад и тьмы станет больше.
Дядя расслабленно обнимал Данда, придерживая за плечи — мы оставили их наговориться. Чтобы закрепилась сила, которая прокладывала новый путь по меридианам, чтобы родовые корни стали крепкими и нерушимыми — ему нужно несколько декад каждый день бывать в алтарном зале.
Новая сила, как и новый круг — это всегда боль, когда она прожигает себе путь. Луций говорил — чтобы помнили. Мы можем забыть хорошее, но боль помним всегда.
Стоять ровно я не могла, привалившись к стене в коридоре — Аксель сам искал и надевал тапочки на заледеневшие ноги, укутывал в плащ, и потом почти тащил на себе по лестнице.
Хорошо, когда брат сильный и большой.
В холле первого яруса было безлюдно — едва теплились пара светляков, оставленных
— Сама или понесу? — Акс притормозил у лестницы.
— На ручки, — сегодня можно побыть капризной.
Акс шагал широко, перескакивая сразу через две ступеньки, подбрасывал меня, перехватывая удобнее, и молчал. Сумрачно. Не рад новому брату?
— Секундус? — выдала я тихо. — Или Октавиан?
— Что?
— Хоть убей, не помню, какое будет второе имя — какой по счету будет Дандалион в нашем роду.
— Терций, — пробурчал брат. — Пора уже выучить родовое древо, мелочь…
— Дандалион Терций Блау? Данд Терций? — я захихикала. — Теперь тебе будет кого звать Малыш Терци…
Когда Акс оставил меня в комнате, предварительно проверив купальни, смеяться расхотелось.
Предки сегодня зашли слишком далеко. Игры «кто кого сломает» мне уже порядком надоели. Последние слова, перед тем, как Данд прокричал «отказываюсь» я запомнила отчетливо.
— … хотим видеть результат… дали ключи… род Арритидесов… аларийцы… ключи… — прошептала полупрозрачная фигура пра-пра, тая в воздухе.
— … вся в меня… — с оттенком негодования припечатал мужской старческий голос.
В зеркале отражалась юная сира, в ритуальном белоснежном халате, забрызганном кровью, с распущенными волосами и порядком покрасневшим носом.
— Вся в меня, — протянула я насмешливо. То, что «старые хрычи» поставили на кон всё, затеяли большую игру, и просто используют нас, как пешки — очевидно. Что есть малая жертва, если речь идет о будущем величии рода? Взгляд сиры в зеркале был пустым и морозным — больше всего я не любила долго смотреть в свои глаза. — Вся-в-меня… — пропела я тихо. — И вы пока даже представить себе не можете, насколько.
Его трясло до сих пор.
Он на ощупь искал в ящике бутылку, выбрасывая всё ненужное — свитки, артефакты, империалы падали на ковер и разлетались вокруг. Наконец, початая аларийского была найдена — вытащив зубами пробку, он присосался жадно, за несколько глотков осушив треть.
— Великий…
В спальне был привычный порядок — поддерживали слуги — шторы задернуты, край одеяла откинут на тахте, всё приготовлено для сна — и он начал успокаиваться.
Дядя не понял бы, если бы Наследник начал так явно демонстрировать эмоции, он и так ходит по Грани.
Импульсивный. Не способный контролировать эмоции. Вспыльчивый. Не подходящий на роль Главы клана.
Аксель прекрасно знал, что говорят за его спиной. И тщательно поддерживал и культивировал этот образ, но… иногда эмоции действительно выходили из-под контроля.
Когда сегодня Мелочь попала в ловушку алтаря, и сила закольцевалась, когда он решил… что это будет первая жертва из Блау в этом поколении… когда ни он, ни дядя никак не могли пробиться и остановить отток силы…