Белое солнце Пойнтера
Шрифт:
Не объяснять же им всем, что я не поспать среди бела дня после долгой сиесты собираюсь!
Наконец освобожденный от слоев упаковки и собственного чехла спиннинг явился изумленным взорам. Растопырившись сошками, катушками основного и запасного линей, а также рукоятками тормозов и переключения скоростей, эльфийская снасть являла собой столь впечатляющее зрелище, что попытки экипажей остальной пары пескобуеров разглядеть ее чуть не привели к столкновению.
Хорошо, что, желая приноровиться к неторопливой повадке пескорыбы, шли они под сильно зарифленными парусами, размеренно и чинно катясь
Времени разобраться, как наладить диковинное снаряжение, у меня было предостаточно еще в замке, так что теперь заминки не случилось. Разлапистые сошки крепко уперлись в транец, а пята хитрой эльфийской снасти – в предпоследний шпангоут. Для крепости я еще прокрутил барашек упора, чтобы намертво распереть спиннинг в наборе пескобуера, раздвинул составное удилище во всю длину и отпустил тормоз катушки.
Тарелка с крюком полетела за борт, разматывая стальной тросик, пару раз черпанула краем песка, угрожающе раскачиваясь на краю бархана, но выправилась и уверенно заскользила по «стиральной доске» накатанного ветром склона дюны, загоняя вглубь ловчий крюк. Трепыхалка на ней забилась, изображая больного на всю голову скарабея, решившего сплясать джигу со своим навозным шаром.
Теперь осталось только ждать. Это разительно отличало пустынную ловлю рыбы от любой иной, в которой действие сразу же давало результат. Заклятие – выхваченную магией из воды честную рыбу, удар хлыстом, биткой или наконечником стрелы на веревке – древесную…
Не знаю, какое устройство характера надо иметь, чтобы находить удовольствие в подобном занятии. Ладно бы просто пялиться на прыгающую по неровному песку блесну – так еще и раз за разом слышать восторженные вопли соперников, вытаскивающих добычу!
Первым, понятно, выхватил из песка рыбину, с нехилым энтузиазмом рванувшую наперерез его приманке, Полмачты Блоссом. Второй, что любопытно, оказалась Келла – с помощью того же немудреного приспособления. А дальше дело пошло – тушка за тушкой взлетали на линях, рассеивая песок с дрожащих чешуйчатых боков и бестолково хлопая плавниками.
И лишь на мой сверхнавороченный ловчий снаряд не желала вестись ни одна дурацкая пескорыба!!! С трудом нашарив на удилище рычажок, отключающий трепыхалку длинной леской внутри линя, я остановил бессмысленную пляску блесны, но и это не помогло. Полмили подряд моя снасть сиротливо тащилась за пескобуером, не сумев привлечь ни единой пескорюшки…
Да, со времен хтангского рыцарства отношения долгоживущих со здравым смыслом в приложении к большому количеству песка никак не изменились. Инорожденные в который раз облажались с Девственной Пустыней. Чушь полная этот их спиннинг. Не знают эльфы толка в рыбной ловле…
Внезапно и у прочих поклевку как отрезало. Рыбы, только что азартно атаковавшие любую блесну, кроме моей, неожиданно охладели к столь желанной приманке, порскнули в сторону, на мгновение вылетая из гребня бархана, и затаились, уйдя в песок со сложенными парусами.
Спустя секунду стало ясно, что заставило рыбью мелочь спасаться изо всех сил. Со стороны, противоположной направлению их бегства, наперерез нашему курсу вымахнул плавник почти вдвое большей величины – острый, узорчатый черно-красным по желтому, венчающий весьма солидный холмик мелко дрожащего песка.
– Пескарь пришед есть!!! – Теперь роль комментатора исполнила как всегда невразумительная Лайла, быстренько одну за другой вытаскивая блесны на борт. – Его таки да просто ж не возьмешь, как силен…
На других буерах тоже спешно сматывали удочки. Только санд-шкипер не убрал снасть. Крепко привязал свободный конец линя к последней перед транцем банке и отпустил блесну подальше. Видимо, приманить осторожного хищника – задача потруднее, чем взять глупую стайную рыбу.
Все манипуляции Блоссома с приманкой были отлично видны, поскольку наши пескобуера, прибавив ходу, предоставили ему вести поединок с султан-рыбой в одиночку.
При всей своей хищной премудрости на приманку санд-шкипера, как видно, грамотно заговоренную, пескарь повелся так же запросто, как прочий сегодняшний улов. Вот только вытянуть его оказалось куда сложнее – норовистая рыбина рвала линь из рук, бросаясь из стороны в сторону. Захлестнув снасть петлей вокруг баллера под румпелем, песчаный лис обеими руками с трудом сдерживал напор добычи.
Самим румпелем орудовала Сигурни, размашистыми виражами ведя пескобуер меж гребнями двух отлогих дюн. Рыбина упрямым зигзагом шла за песчаным судном, то и дело взрывая цветастым плавником колею чуть ли не у самых колес. Долгие минуты казалось, что это будет продолжаться бесконечно, пока не лопнет терпение у ловцов или не перетрется линь…
Наконец на очередном повороте пескарь вылетел за гребень бархана. Здоровущее, едва ли не в мой рост, налитое тело взметнулось над песком, мелко дрожа и разбрасывая облачка пыли. Низкое закатное солнце – когда только успело сползти к самому горизонту! – полыхнуло алым сквозь муть.
Только того и ждавший Блоссом мгновенно скинул петлю с оси руля и размашистыми саженками потащил рыбину к пескобуеру, не давая ей снова зарыться, уйти на глубину. Это ему удалось, и вскорости задранная усатая морда пескаря уже болталась у самого транца, разевая зубастую пасть с закушенной сбоку блесной. Но с ходу вымахнуть жирную тушу на борт так просто не получилось.
Одной рукой с упором на колено Полмачты удерживал добычу, яростно лупившую по песку вибрирующим змеиным хвостом, а другой отпустил петлю линя побольше, коротко оглянулся и точным движением накинул ее на гик загодя убранной бизани, при стоянке служивший грузовой стрелой. Затянул, подергал и быстро махнул рукой – все, мол!
На подмогу рванули все, бросив управление совсем замедлившимся пескобуером. Санд-шкипер, Сигурни и даже Рон Толкач дружно налегли на гик, занося его вбок через ось. Нехотя оторвавшись от песка, тяжеленная рыбина вознеслась на полдюжины футов, медленно вертясь на кукане и сердито хлопая плавником.
Зашипели тормоза колес, стояночный брус пробороздил песок под днищем нашего буера. Стал и второй, хлопая парусом, развернутым плоскостью по ветру. А тот, на котором вместо вымпела развевался плавник пескаря, остановился сам собой. Ветер пронес мимо поднятое нами облако пыли и разметал, размазал по горизонту, стремительно темневшему впереди по курсу.