Белоэмигранты на военной службе в Китае

Балмасов Сергей

Пребывание русских в деревне Люсонзы омрачилось 10 августа обвалом фанзы, подмытой нескончаемыми дождями. В ней находились русские конники, которые, к счастью, отделались лишь ушибами [576] .

В августе настал конец «непотопляемому» Меркулову. Генерал Чжао добился от заменившего убитого Чжан Цзолина Чжан Сюэляна обыска «у Милофу», как любил называть он себя сам и как звали его китайцы. По данным генерала Хорвата, «Чжао хорошо знал проделки Меркулова в Цинанфу. К нему и обратились чины отряда, обиженные Меркуловым. Чжао воспользовался этим, чтобы свести с Меркуловым личные счеты» [577] . Когда наемники бедствовали, он жил припеваючи и выпускал дорогостоящий фашистский журнал «Наш путь». Документы, бывшие у Чжао, изобличали Меркулова в нецелевом использовании средств и финансировании фашистской партии. Незадолго до этого Меркулов просил Чжан Цзучана «арестовать некоторых из нечаевцев. В ответ последние стали добиваться ареста Меркулова и его сыновей. Особенно отношения с Меркуловым обострились, когда в расчете с уволенными он стал на сторону китайцев», настаивая на том, чтобы его соотечественникам выдали меньше денег [578] . Естественно, что обыск, арест и закрытие «Нашего пути» Меркулов старался изобразить гонениями китайцев на русских и вызвал по этому поводу протест русских фашистов.

576

ГА РФ. Ф. 7045. Оп. 1. Д. 6. Л. 56.

577

ГА

РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138 об. Л. 34.

578

ГА РФ. Ф. 5826. Оп. 1. Д. 138 об. Л. 36.

В это время у Чжан Цзучана появился другой небольшой русский отряд генерала Пыхалова, переданный в полк Семенова. Это ознаменовалось «странным» происшествием: 16 августа у пыхаловцев нашелся пропавший ранее маузер старшего унтер-офицера Вакуленко, уже давно служившего в полку Семенова. Маузер у Вакуленко был отобран вахмистром базы и передан майором Маковкиным есаулу Федосееву [579] . Это говорило о том, что между русскими шла скрытая борьба. Дело в том, что Пыхалов сам метил на пост Семенова и интриговал против него, что отразилось на отношениях между их подчиненными.

579

ГА РФ. Ф. 7045. Оп. 1. Д. 6. Л. 78, 79.

24 августа, узнав о неожиданном продвижении врага, русское командование выслало разъезды для разведки [580] . Одновременно белогвардейцы захватили новую банду хунхузов. Семенов 28 августа приказал их «расстрелять за то, что они грабили население» [581] . В тот же день было получено донесение: «Противник сзади нас» [582] . Создалась угроза полного окружения, и русским пришлось выходить из котла, вступая в стычки с противником, во время которых они потеряли несколько человек ранеными.

580

ГА РФ. Ф. 7045. Оп. 1. Д. 6. Л. 89.

581

ГА РФ. Ф. 7045. Оп. 1. Д. 8. Л. 10.

582

ГА РФ. Ф. 7045. Оп. 1. Д. 8. Л. 11.

Конец существования Русскому отряду принесло столкновение Чжан Цзучана с мукденцами. Смерть Чжан Цзолина в июне 1928 г. коренным образом изменила ход гражданской войны в Китае. Чжан Сюэлян еще во время мятежа Го Сунлина в 1926 г. проявил враждебность к Северной коалиции. Когда погиб его отец и он стал на его место, судьба союза была решена. Вскоре Чжан Цзучану стало известно, что «маршаленок» готовит на него нападение. Через три месяца после смерти Чжан Цзолина эти опасения подтвердились. Положение усугублялось тем, что 9 сентября в наступление против Чжан Цзучана перешли войска Чан Кайши и Фына. В результате «чжилийско-шандунские части, не оказывая серьезного сопротивления и прикрываясь русскими, стали отходить и к 13 сентября переправились на левый берег реки Улан-хэ, по которому заняли заранее приспособленную позицию». Отошли они почти до самого Шаньхайгуаня, от которого осенью 1924 г. и начали свою эпопею нечаевцы. По данным русских офицеров, «13 сентября происходила перестрелка с южанами, вышедшими на правый берег Улан-хэ. Совершенно неожиданно 14 сентября выяснилось, что мукденцы стали проявлять явную враждебность и заняли боевые позиции против шандунцев, охватив фланги войск Чжан Цзучана и отрезав их от тыла. Путь между разъездами Шимен и Аншан оказался разобранным. В результате бронепоезд «Чан-Дян», шедший ночью за водой, на станции Аншан потерпел крушение всего в трех верстах от станции Шимен, где был штаб Тупана. Нам стало известно, что мукденцы потребовали немедленно разоружиться всей нашей группе и чжилийско-шандунским войскам. Чжан Цзучан отдал приказ открыть боевые действия против них. Этот приказ поставил нас в необычайно трудное положение: с одной стороны, четырехлетняя служба Тупану требовала верности до конца, но, с другой стороны, мы видели явную авантюру всего этого» [583] . Фактически тыл у Чжан Цзучана отсутствовал, и белогвардейцы оказались окруженными врагами. С юга напирали Чан Кайши и Фын, а с севера – Чжан Сюэлян. И без того измотанные боями, невыплатами денег и суровыми условиями жизни, на совещании старших начальников на станции Шимен генералы Шильников, Макаренко, Мрачковский и некоторые командиры бронепоездов решили сдаться мукденцам. По их словам, все это плюс «слабая боеспособность войск Тупана, проявленная на протяжении целого года войны, и боязнь погубить людей заставила нас принять такое решение. У всех было убеждение, что чжилийско-шандунские войска будут не в состоянии выдержать боя с мукденцами, даже кратковременного» [584] .

583

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 4.

584

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 5, 6.

В это время конный полк Семенова стоял на позициях вдоль реки Уланхэ, вниз по ее течению на 15–20 километров от остальных русских частей, и к началу столкновения с мукденцами связь с ним установить не удалось. Командиры наемников договорились сдаваться все сразу, но преждевременной сдачей двух бронепоездов Макаренко подвел остальных. После начала боя с мукденцами Чжан Цзучан приказал ему с бронепоездами «Чжили» и «Хучуан» выехать в сторону Мукдена и вступить в бой с армией Чжан Сюэляна. Он, подъехав к окопам противника вплотную, начал переговоры и вскоре сдался мукденцам, но раньше установленного срока, так как у русских был уговор, что бронепоезда будут сдаваться вместе с конниками и летчиками. Поступок Макаренко в отношении других русских был, по сути, предательством, но реально все вместе они сдаться могли вряд ли. Чжан Цзучан разделил их, послав два бронепоезда Макаренко и полк Семенова против мукденцев, а Конвойную сотню и три бронепоезда против Чан Кайши. Когда другие русские уже двигались на север для сдачи, Макаренко подвел остальных. Возможно, что русские все же успели бы сдаться мукденцам, так как оставшиеся бронепоезда уже подтянулись к разъезду Шимен, откуда до их позиций было рукой подать, но генерал Пыхалов, желавший выслужиться перед Чжан Цзучаном, сразу после сдачи Макаренко доложил ему об этом.

В итоге три бронепоезда, авиаотряд и Конвойная сотня сдаться не смогли, так как войска Чжан Цзучана окружили их. В это время, 14 сентября, Чжан Цзучан заключил перемирие с Чан Кайши, и «около 12 часов его войска, появившись с фронта на реке, быстро развернулись и повели наступление на мукденцев. Мукденцы сразу же были оттеснены. Чжилийско-шандунские войска, вопреки ожиданиям, проявили необычайное упорство в бою» [585] . К 13 часам дня 14 сентября Чжан Цзучан узнал о сдаче мукденцам полка В. С. Семенова. Видя, что русские команды бронепоездов «Юньчуй», «Линчен» и «Чан-Чжен» ведут себя довольно странно и не принимают участия в бою, «Чжан Цзучан присылал к ним роту конвоя, а затем явился к ним сам и категорически приказал открыть по мукденцам огонь, указывая цели» [586] .

585

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 7.

586

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л.

Поэтому командам бронепоездов пришлось с 14 по 18 сентября сражаться в упорных боях против мукденцев, потеряв 2 человек убитыми и 32 ранеными, «находясь все время своей работы под личным наблюдением Чжан Цзучана» [587] . Мукденцы были разбиты, но положение Чжан Цзучана оставалось

тяжелым. Поэтому 19 сентября он начал с Чжан Сюэляном мирные переговоры, «и бой затих, хотя части оставались в окопах». Однако ночью 21 сентября Чжан Цзучан объявил, что «мир с мукденцами – фальшивый». Он убедился в их вероломности и решил перейти к Чан Кайши. «Ночью же его войска начали быстро сниматься с позиций и отходить к реке. Бронепоездам было приказано отходить на разъезд Чико-Чуанг, первый от реки, и сдаваться. Они оставались на разъезде Шимен до утра, когда последние отступающие части войск Чжан Цзучана уже обстреливались наступающими мукденцами. Перед русскими опять стал вопрос: «Кому сдаваться?» У нас были сведения, что сдавшиеся с Макаренко были начисто ограблены мукденцами и арестованы. Сдаваться теперь мукденцам, обозленным огромными потерями и нашим «вероломством», – означало рисковать быть перебитыми. Обсудив положение с командирами бронепоездов и желая спасти жизнь оставшимся русским, мы решили исполнить приказ Чжан Цзучана. Отведя бронепоезда на разъезд Чикоу-чуанг, мы сдались южанам. Сам Тупан с русским конвоем пробился к мосту, но здесь неожиданно отказался идти к южанам, переоделся солдатом и скрылся с несколькими людьми. Русский конвой, бывший с ним до конца, после его ухода перешел реку и был разоружен» [588] . Поступок Чжан Цзучана объясняется тем, что он получил данные о том, что Чан Кайши хочет его убить. Как ни странно, гоминьдановцы приняли русских намного лучше, чем северяне. По словам сдавшихся, «команды были сняты с бронепоездов и разоружены, кроме командиров, которым были оставлены «маузеры» с вещами, и мы были отправлены на станцию Лин-чия-фу» [589] . После этого русских перевели в Таншан и поместили в казармах. Сюда их бронепоезда подогнать не удалось, так как путь от моста через реку Уланхэ был испорчен, и они были оставлены на передовых позициях южан. Вскоре путь отремонтировали, и бронепоезда, которые войска Чжан Сюэляна всеми силами пытались уничтожить, были спасены, и русским предложили снова служить на них. Так меньшая часть Русского отряда – группа Мрачковского оказалась на службе Чан Кайши. В ее составе были команды бронепоездов «Таншань», «Чан-Чжен», «Линчен», «Юньчуй» и Конвойная сотня [590] . Кроме того, во время «лебединой песни» Шаньдунской армии, когда она разбила армию Чжан Сюэляна, были также отбиты бронепоезда Макаренко, попавшие во время перехода к Чан Кайши, и поднятый после крушения бронепоезд «Чендян». Эти бронепоезда удалось отбить потому, что мукденцы увели сдавшихся русских и не смогли угнать броневики в тыл, так как еще раньше разобрали перед ними путь [591] , опасаясь, что они уедут обратно.

587

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 7.

588

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 9.

589

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 8, 9.

590

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 4.

591

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 7.

«Мрачковцы» считали, что их предал сам Чжан Цзучан, ввязавшись в новую авантюру и затем бросив. Когда они оказались на службе Гоминьдана, то ирония судьбы была в том, что выяснилось, как писал 10 октября 1928 г. командир бронепоезда «Таншань» А. Котелов, что «отношение к нам – <…> лучшее, чем было у Тупана. Ничего подобного, конечно, нельзя было ожидать» [592] . Таким образом, Чан Кайши, против которого русские наемники воевали полтора года, оказался вовсе не таким, каким его представляли. По словам Котелова, «скоро мы садимся у кантонцев на бронепоезда. Организация остается старой, без изменений» [593] . Но угнетало белых офицеров то, что у южан – «дух несимпатичный: над головой – красная тряпка, ходят без погон и на митингах, устраиваемых генералом Тан-зун-чи, говорится, что армия и народ – едины, идет ругань всех маршалов. В общем, все, от чего ушли из России, есть здесь» [594] . Утешало их лишь то, что «одновременно здесь никто не отзывается одобрительно о большевиках и даже обижаются, если спрашиваешь, не большевики ли они» [595] .

592

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 1.

593

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 1.

594

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 1.

595

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 1.

Котелов и другие русские, перешедшие к Чан Кайши, пытались оправдываться в этом поступке тем, что их вынудили обстоятельства и стремление попытаться выручить тех русских, которые сидели в тюрьме в Нанкине [596] .

Всего на службе южан оказалось не менее 230 бывших нечаевцев [597] . Но большинству из них не удалось послужить долго у гоминьдановцев. Это было вызвано заключением «мира» между Чан Кайши и Чжан Сюэляном. Поэтому «лишние войска», в том числе и русские, были распущены. В феврале 1929 г. была демобилизована бывшая Конвойная сотня Чжан Цзучана. В итоге на службе Чан Кайши осталось около сотни русских наемников во главе с Мрачковским, ставшим полковником гоминьдановской армии.

596

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 1.

597

ГА РФ. Ф. 7044. Оп. 1. Д. 31. Л. 10.

Расформирование Русского отряда

Квятковский так описывал В. С. Семенову последние дни существования Русской группы Чжан Цзучана: «Обобрали их, в том числе и Шильникова, до ниточки. Он сейчас в Дайрене, является докладчиком Тупана по русским делам. Без него никого к Тупану не пускают. Тупан намерен людей, попавших к Чан Кайши в Тан-Шане, устроить в Порт-Артуре на жилье, где думает им дать квартиры и чифан. С этой целью он арендовал гостиницу «Ямато» и еще несколько зданий на шесть месяцев. Из русских здесь Малакен, он приехал месяц назад для получения каких-то заданий от атамана Семенова, но от Тупана он успел получить 400 с лишним долларов. Затем, числа 21 или 22-го, приехал Меркулов-отец с сыном Васькой, был у Тупана. Он сына не принял, а принял только отца. Меркулов предлагает Тупану поехать в Германию, навязывая ему в проводники сына. Тупан говорил, что если сейчас дела не пойдут, то сначала он поедет в Японию, а потом в Европу. Приехал сюда и Нечаев и говорил с ним. Он говорил Тупану: «Вот когда я был во главе русских, были и победы, а теперь вот ты сидишь беженцем» и т. п. Нечаев подложил Вам свинью, говоря Тупану, что Вы на его деньги приобрели себе хороший дом в Харбине. Тупан этим сильно возмущался и разразился по Вашему адресу угрозой. Был у Тупана и летчик Бакин, которому он дал 300 долларов, но этого ему показалось мало, и он на другой день снова явился к нему с женой, которую хотел ему представить в надежде, что Тупан для женщины будет щедрее. Когда ему об этом доложили, то он озлился и сказал, что у него «21 жена, а 22-й <…> ему не надо». Тупан принимает посетителей неохотно, а людям, неприятным для него, таким как Бакин, говорит оскорбления прямо в глаза. Жаль, что они, в погоне за сотней-другой долларов, выслушивают эти дерзости, как будто не понимают их. Всех счастливее оказался адмирал Трахтенберг, которому Тупан отослал тысячу долларов. Нечаев и Меркулов, вероятно, сорвали куш уже огромной дистанции» [598] .

598

ГА РФ. Ф. 7043. Оп. 1. Д. 26. Л. 3.