Белоэмигранты на военной службе в Китае
Шрифт:
Боевое крещение русского отряда произошло около поселков Ляодун и Чикочен. Столкновение было скоротечным: казацкие пулеметы нанесли наступавшей коннице мусульман большой урон, ранив в ногу самого Ма Дзуина. 1 ноября 1931 г. они выручили осажденные русские и китайские гарнизоны в Хами. В награду китайцы разрешили русским грабить и насиловать мусульман, но они отказались от этого. Русский отряд принял участие в преследовании Ма Дзуина, который отступал, делая налеты на китайцев и вырезая их нещадно. Налеты эти часто проводились ночью, когда китайцы, накурившись опия, были в дремотном состоянии. Убивая китайцев, мусульмане забрасывали их трупами колодцы по пути своего отступления. Поэтому русские части находились в очень тяжелом положении, долго не имея воды и затрачивая много времени на расчистку колодцев. Русские участники похода рассказали о том, что, прежде чем напиться чаю, надо было вытащить из глубоких и узких колодцев трупы, часто уже разложившиеся, что было очень трудно и неприятно. После этого вычерпывали испорченную воду и ждали, пока наберется достаточно чистой воды. Кузнецов не выдержал ужасов похода, заболел на нервной
Ма Дзуин начал спешное отступление в сторону Баркуля, неся большие потери. Преследующим их русским почти не попадалось оружие, мусульмане берегли его для грядущих боев [1230] . При отступлении повстанцы забирали все, что попадалось им на пути, нагружая добычу на верблюдов, взятых у киргизов, и уходили в Ганьсу. С отрядом Ма Дзуина отходили дунгане, а сарты ушли в горы в районе Туркул – Нарын-кыр-Бэйсан – Баркуль. Заняв горные проходы, они чувствовали себя неуязвимыми. Чтобы покончить с ними, у китайцев не хватало сил, они обратились за помощью к большевикам, но те «запросили много, а выполнили мало», и те продолжали терпеть поражения. Уже тогда коммунисты почувствовали выгоду, которую несет восстание, и поддержали его, надеясь воспользоваться его плодами, чтобы самим утвердиться в Синьцзяне. Еще в конце 1931 г. китайцы попросили помощи у белоэмигрантов, живших в Урумчи и в Илийском крае. Под нажимом губернатора Чина полковник российского Генштаба Паппенгут, бывший начштаба Дутова, быстро сформировал отряд из белогвардейцев, остатков отрядов Анненкова и Дутова. По другим данным, Чин привлек русских на службу подлым способом. Им было заявлено прямо: «Берите оружие и защищайте нас, или иначе мы вышлем Вас на советскую территорию и выдадим большевикам» [1231] .
1230
Трескин Н. О жизни и о себе // Россияне в Азии. Торонто, 1998. № 5. С. 130.
1231
ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 8. Л. 37.
Кроме того, имея оружие, которого у русских почти не было, Чин угрожал перебить их детей и осуществить насилие над женщинами [1232] . Угроза расправы в «24 часа» была реальной, так как для отпора китайцам русские были не готовы [1233] . Но китайцы дали русским кроме кнута и пряник, произведя в новые чины. Так, Паппенгут стал генерал-майором и главой русских «наемников поневоле». Он реорганизовал имевшиеся части, заменив непригодного к командованию сотней Франка хорунжим Черняковым. В феврале 1932 г. был произведен набор русской молодежи в Илийском крае. Сюда попала и часть людей из басмаческих киргизских отрядов Ид-Мираба. Всего было создано 3 кавалерийских полка по 600 человек в каждом. Вместе с имевшимися русскими частями они составили дивизию, которой непосредственно командовал Паппенгут. У него под рукой был 1-й конный русский полк. У Быхтеева 2-й Русский конный полк, а у Чернова (Чернева) – 3-й.
1232
ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 9. Л. 53.
1233
ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 9. Л. 93.
«Русская дивизия» разгромила сартов в нескольких боях, приближался тот день, когда они должны были их добить. Но это не устраивало СССР, и прибывшие оттуда агенты подкупили чиновников и генералов Чина, которые стали всячески затягивать войну. Паппенгут, видя, что китайцы его держат напрасно в Хами, не давая добить сартов, вернулся в Урумчи и заявил, что откажется от командования, если ему не дадут право действовать на фронте по своему усмотрению. До Чина китайские вельможи Паппенгута не допустили и всячески задабривали, дав понять, что истребление сартов не в их интересах. В результате Паппенгут снова уехал на фронт. Тем временем Чин столкнулся с нехваткой запасов для ведения войны, а промышленности для их производства в Синьцзяне почти не было. Из-за смуты доставить их из центра Китая было невозможно. Это толкнуло его к сближению с коммунистами. Он завел с ними большую дружбу, купив у них много винтовок, боеприпасов, в том числе и газовых бомб для самолетов. На аэродроме Урумчи приземлились восемь самолетов с летчиками-коммунистами. Но когда Чин предложил им слетать в Хами и сбросить бомбы на позиции сартов, они категорически отказались. В то же время в июле обе стороны успешно провели совместную боевую операцию по уничтожению группировки басмачей-киргизов.
При генерале Яне коммунисты не имели никакого влияния, но при генерале Чине положение радикально изменилось. В считаные месяцы советское влияние, политическое и экономическое, распространилось по всему Синьцзяну. Коммунисты открыли в Синьцзяне свои магазины, склады, шерстомойные заводы и основали в Урумчи клуб, разрушив русскую церковь. Они вели себя здесь как в СССР. Их влияние распространилось на ближайшие к Урумчи города Гучен, Турфан, Моксун, Карашар и Манас. Со стороны Кашгара они тоже не дремали и быстро раскинули свои щупальца до Ярконда. О расположенном на границе с СССР Чугутаке и говорить не приходилось. Там они были полновластными хозяевами. В 1932 г. они окончательно убили торговлю Синьцзяна с Восточным Китаем, взяв все торговые связи в свои руки, завязав
Позже выяснилось, что коммунисты ведут двойную игру, снабжая оружием, в том числе и пулеметами, не только китайцев, но и мусульман. Оттуда к сартам приходили и инструкторы для обучения военному делу. Русские «наемники поневоле» после боев нередко находили на трупах сартов советское обмундирование и сапоги. Советскому правительству было выгодно затягивание войны, чтобы ослабить стороны конфликта и под шумок занять Синьцзян.
А Чин продолжал допускать одну за другой ошибки, граничащие с безумством. Так, в июле 1932 г. он приказал мобилизовать карашарских торгоутов (монголов). Однако монголы отказались. Тогда Чин пригласил «на переговоры» в Урумчи монгольских князей и лам. Когда те прибыли, их арестовали и расстреляли [1234] . Узнав об этом, карашарские монголы подняли восстание. На усмирение монголов были посланы китайские войска и две сотни казаков. Командующий Карашарским округом генерал Чжань Шикуй пользовался большим влиянием у монголов, и ему удалось миром уговорить их успокоиться, но они отказались сдать оружие и мобилизоваться. Тем не менее в их лице своими неразумными действиями генерал Чин нажил себе врагов и монголы замирились лишь при угрозе применения против них силы, при первом же удобном случае должны были снова восстать.
1234
ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 8. Л. 94.
Видя неспособность силой покончить с сартами, в начале августа 1932 г. Чин заключил долгожданный мир. В Синьцзяне наступило спокойствие. Сарты вернулись в свои дома и все занялись восстановлением разрушенного хозяйства. По Синьцзяну снова пошли караваны с товарами. Была открыта восточная граница Туркестана в районе Синься. Но не успели все насладиться миром, как последовала новая катастрофа. Из Ганьсу в Хами возвращались восемь сартских коммерсантов. На границе их обыскали и, по заявлению китайцев, нашли у них письма Ма Дзуина к сартам, в которых тот якобы договаривался с ними о новом выступлении против китайцев. Все задержанные были расстреляны прямо на посту Синься. Сарты снова свернулись и бежали в горы, опасаясь расправы. Снова начались кровавые набеги мусульман на китайцев и изнурительные осады в горах. Боевые действия для китайцев снова развивались неудачно, и Чин решил пойти на компромисс – выдал сартам тех, кто участвовал в расстреле, говоря, что это было сделано без его ведома. Однако сарты уже никаким словам Чина не верили и, перебив выданных им китайцев, продолжили войну, не поддаваясь никаким уговорам и уступкам.
В ноябре 1932 г. из Илийской долины через Карашарский перевал Джудус в Хами направили три сотни казаков. Дунгане, желая перерезать им путь, со стороны Баркуля и Дуньхуана спустились к городу Пичан, где восстали сарты. Там произошел ожесточенный бой мусульман и казаков, в ходе которого первые были разбиты, а сам Пичан был стерт с лица земли [1235] . Потерпевшие поражение сарты пошли на хитрость и послали к русским делегацию из Турфана для «мирных переговоров». Казаки, не подозревая коварства, прислали на них шесть человек, но парламентеры были зверски замучены сартами. Разъяренные казаки пошли на Турфан и Лукчен. Здесь снова разгорелся жестокий четырехдневный бой. В конце концов дунгане и сарты были снова разбиты и русские преследовали их почти до Токсуна [1236] .
1235
ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 8. Л. 95.
1236
ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 8. Л. 95.
Видя тяжелое положение повстанцев, лидер сартов, Нияз-ходжа, желая сплотить их для борьбы с неверными, объявил мусульманам, что он видел сон, в котором перед ним явился пророк Мухаммед. Он приказал ему вынуть меч и идти против кафиров войной и сказал, что если он не опустит его, то пройдет со всеми мусульманами до самой Мекки. Эта весть распространилась с быстротой молнии и в феврале 1933 г. по всему Синьцзяну, от Хами до Кашгара, всколыхнулись все мусульмане. На войну поднялись 70 процентов населения мусульман края. Началась «священная война». Мусульмане начисто вырезали китайцев, не щадя ни стариков, ни детей, сжигая дома и отнимая имущество. Не оставалось и следа, что здесь жили китайцы.
Последствия нового выступления мусульман были грандиозными. Китайцы, оказавшиеся в меньшинстве, были поставлены в критическое положение. Со всего Синьцзяна к Урумчи потянулись толпы мусульман, хотя и плохо вооруженные, но многочисленные и фанатично настроенные. В это время к китайцам через советские Сибирь и Туркестан неожиданно подошла сильная подмога из 20 тысяч маньчжурских солдат и офицеров Ма Чаншана и Су Пинвена, бежавших из Маньчжурии под натиском японцев. Подмога была весьма кстати, так как из Ганьсу на помощь мусульманам подходил Ма Дзуин [1237] . На Лобноре путь в Синьцзян ему закрывал гарнизон китайцев в 1 тысячу человек, стоявший в городе Чарклык. До массового восстания мусульман, а потом и монголов Ма Дзуин не рисковал пытаться прорваться в Синьцзян, памятуя о полученном от русских уроке. Однако, получив сведения о «священной войне» мусульман, он пришел им на помощь.
1237
ГА РФ. Ф. 5873. Оп. 1. Д. 8. Л. 96.