Белогвардейцы
Шрифт:
– Вам разве не говорили, что читать чужие письма - занятие непристойное для порядочного человека?
Комиссар не обратил на его слова ни малейшего внимания. Но от письма всё-таки оторвался: его вывела из себя жужжавшая на стекле муха. Он щелкнул по ней пальцем, убедился, что цель поражена, и продолжил чтение. Закончив, вонзил в поручика острый, как лезвие клинка, взгляд карих, с любопытной усмешечкой глаз.
– Здесь всё правда?
– Перед смертью врать бессмысленно, - не поворачивая головы, ответил поручик.
– Вы какое
– Московское Александровское.
Комиссар кивнул и направился к выходу. Вслед за ним высыпали на свежий воздух красноармейцы.
– В овраг?
– спросил первый. У него было широкое лицо с плоским утиным носом и вялые, бесформенные губы - простодушное лицо. Зверя в нём выдавали лишь глаза - бесцветные, немигающе-пустые.
– В овраг, - сказал комиссар.
– А поручика - в обоз. Влейте в него стакан самогонки, и пусть храпит. Я с ним потом разберусь.
– Он спрятал конверт во внутренний карман кожанки, кашлянул в кулак и зашагал к следующей хате.
Шифротелеграмма. Совершенно секретно.
Ставка В. С. Ю. Р. *. Часть разведывательная.
Настоящим докладываю:
1. После неудачи августовского наступления советское
командование изменило план операции.
К началу октября в штабе армии под руководством Троцкого закончена подготовка для нового, решительного контрудара. Образованы две группы: первая - из резерва главкома и части 14-й армии к северо-западу от Орла для действия на Курско-Орловскую железную дорогу; вторая - к востоку от Воронежа, из конного корпуса Буденного, который должен разбить противника под Воронежем и ударить в тыл Орловской группе в направлении на Касторную.
Цель операции: разъединить - стратегически и политически Добровольческую и Донскую армии.
2. На нашей стороне сочувствие подавляющего большинства населения и, в частности, всего, или почти всего, крестьянства. Против Красного террора восстало Поволжье - около 100 тысяч крестьян; поднялись на борьбу казаки верхнедонских станиц - 30 тысяч; в Орловской, Курской, Воронежской и Тверской губерниях по сводкам ПУРа РККА зарегистрировано 238 восстаний крестьян. Причины восстаний - непосильная тяжесть многочисленных повинностей, произвол, насилие, массовые расстрелы, бесчинства и использование служебного положения советскими и партийными работниками в корыстных целях. Этим надо незамедлительно воспользоваться... Ангел.
– --------
* Вооруженные силы Юга России.
ГЛАВА II
Дорога шла лесом, была узка, беспрерывно петляла, но хорошо накатана, и ординарец командира полка Федор Машков, которого за услужливую исполнительность все звали просто Феденька, высказал предположение, что где то поблизости село, и повеселел, хватил плетью своего рыжего, с белой отметиной на лбу дончака, не желавшего бежать рысью, беззлобно проворчал;
– Потерпи, милый! Сегодня в тепле заночуем, водички колодезной попьем, овса поедим... Насыплю - не пожалею!
– А если там красные?
– поддел
В отличие от Машкова, который больше занимался хозяйственными делами добывал провиант, кашеварил, бегал в поисках ночлега, - Нестеренко был, так сказать, полевым адъютантом командира полка, его телохранителем, поэтому чувствовал себя рангом выше и частенько подтрунивал над коллегой. Но не зло: в бешенстве Машков доходил до точки и мог люто расправиться с любым обидчиком - шашкой он тоже владел неплохо.
– А мы их порубаем, - улыбнулся в заиндевевшие усы Машков.
– Пущай они блины на морозе трескают.
– Порубаем...
– скептически вздохнул Нестеренко.
– Мы их уже два года рубаем, а они... Ты про Змея Горыныча сказку знаешь?
– Бабка рассказывала.
– Так вот, ему одну башку снесешь, а вместо нее три новые вырастают. А красные, в рот им печень, той же породы.
– Порода у них змеиная, - согласился Машков.
– - Плодятся здорово!
– Он задумался, потрепал по холке коня.
– А при чем здесь Змей Горыныч? Это бабы, сучье вымя, во всем виноваты - рожают да рожают!
– Красненьких?
– И красненьких, и беленьких, и зелененьких, - загоготал Машков.
– А не уследишь - так она тебе и черненького подкинет.
– А у тебя какой?
Машков враз помрачнел, сдвинул брови, и Нестеренко, сообразив, что наступил па больную мозоль (жена Машкова умерла во время родов), мгновенно переменил тему разговора.
– Однако темнеет, - сказал он, достав из нагрудного кармана вороненые часы с боем.
– И мороз... Градусов двадцать будет?
Ему никто не ответил. Машков сворачивал самокрутку, а полковник, положив руки в теплых кожаных перчатках на луку седла, дремал - сказалась усталость и предыдущая бессонная ночь.
– Будет, - убежденно проговорил Нестеренко.
– У меня пальцы на левой ноге совсем занемели.
– Они у тебя что, заместо градусника?
– спросил Машков.
– Подметка отлетела.
Нестеренко взглянул на крепкие, офицерские, смазанные салом полковничьи сапоги и отвернулся. Мечта, а не сапоги!
Через два часа они выехали на опушку леса. Дончак под Машковым навострил уши и радостно заржал. Машков хватил его кулаком по шее ("Молчи, скотина!"), вытянул вперед и влево руку, и лицо озарилось улыбкой.
– Ну что я вам говорил!
Полковник Вышеславцев привстал на стременах. Действительно, в двух-трех верстах (точнее определить было трудно - расстояние скрадывали сгустившиеся сумерки) виднелись тусклые, будто смазанные, огоньки большого селения. Что оно большое, догадался бы и дурак: на фоне черного, усыпанного редкими звездочками неба
ясно проглядывал церковный крест. Это обстоятельство одновременно обрадовало полковника - его вконец измотавшиеся люди могли бы хорошенько отдохнуть - и огорчило, заставило задуматься: а что если Нестеренко прав - в селе красные?