Беломорско-Балтийский канал имени Сталина
Шрифт:
«Мы работали в канале, в прачечной, в портновской мастерской. Тут мне было много забот, семья большая, прихожу на производство 24-й плотины, а там кипит работа с веселыми песнями».
Впервые в жизни беспризорница Юрцева, няньчившая чужих ребят, обрела близкую ей семью.
«Работавшие рядом с нами мужчины из трудколлектива „Путь к исправлению“, которые были филоны из филонов, все проклинали нас, но женщины критиковали их женскими крикливыми голосами, и это им не нравилось. Они выражались всякими неприличными словами, но женщины отвечали им, что все это старое, что это нужно забыть. „На стройке надо работать по-ударному. Вон, смотрите,
Всего нас было три женщины. Меня провели в президиум, где я со вниманием слушала и потом сказала маленькую речь от женщин 15-й боеточки, после чего меня позвали в отдельную комнату, где сидели два художника, и меня срисовали в двух портретах: один дали мне на руки».
Получив на руки портрет, Юрцева возможно задумалась о том, как переменилась ее жизнь. О том, как не похожа рецидивистка Юрцева, пятнадцать раз сфотографированная Угрозыском, на ударницу Юрцеву, дважды нарисованную художником. Но она была слишком занята в эту минуту, чтобы долго раздумывать.
«После перерыва слет продолжался. Подходит вопрос о награждении ударников жетонами. И вдруг я слышу свое имя. Высокий начальник — фамилия его Рапопорт — прикрепляет мне жетон и говорит: „Такой маленький шкетик и заработала жетон“. Публика засмеялась, и не успела я сойти с места, как мне дают яблок и конфет технические работники с 24-й плотины».
24-я плотина кончена. И мы встречаем маленького «шкетика» в разных точках строительства. Вон он организовывает на Лей-губе женский трудовой коллектив «Красная заря», в который «вошло много незнакомых филонов и с ними было трудно, но мы справились и научили их работать». Вот «шкетик» работает уже в другом месте. «Там была новая для меня работа, но я быстро привыкла и научилась и научила других женщин кроме того ходить в лес на свалку деревьев. Мы стали соревноваться — Верх-губа с Сев-губой. Соревновались в том, сколько кто даст процентов на ударнике по спилке леса. И это было очень интересно».
Интересно!.. Сама того не зная, Юрцева сказала замечательное, много объясняющее слово: ей стало интересно работать. Ей стало интересно жить. И эти ее новые интересы перекрыли и затмили ее прошлое, которое по-своему тоже было «интересно». Дальше мы видим «шкетика» на Надвоицах в качестве воспитательницы. Как бы удивилась этому та дежурная по жен-корпусу, которая по милости Юрцевой на всю жизнь осталась с выбитыми зубами.
«Тут быстро подходил праздник 8 марта, и я пошла на слет в Сосновец, где было много женщин, все в веселом настроении. И я чувствовала этот праздник так приветливо и свободно».
Этими словами можно было бы пожалуй закончить повесть о Юрцевой, но она сама в конце говорит следующее: «Теперь я работаю среди женщин по воспитательной части, и это очень хорошо. Но тут у нас на канале есть женщины-десятники, техники, нормировщики, топографы, чертежники, строители. В проектном отделе тоже работа женщин. И мне хочется заиметь какую-нибудь специальность, чтобы, выйдя отсюда, я могла бы и дальше работать. Я ведь еще очень молодая и способная. И могу еще много пользы принести».
В исправлении, в закреплении достигнутых результатов огромную роль сыграли трудколлективы.
Строение
Но вот в этой самой стройной и самой строгой схеме мы находим исключение: трудколлектив. Исключение бросается в глаза уже в цифрах. Типовой беломорстроевской бригаде полагается состоять из 25–30 человек, не больше, не меньше — это строго. Следующая ступень обобщения — фаланга — должна состоять из 250–300 человек. А трудколлективы не фиксируют числа членов и обычно включают от 100 до 200 человек. Исключительность трудколлектива сказывается и в распределении работ. Бригада занята одной работой: землекопной, либо подрывной, либо лесозаготовительной…
Фаланга объединяет эти работы на одном участке. А труд-коллектив — то целиком на однородной работе, то как фаланга берет участок и делает все работы.
Эти мелкие и внешние разногласия со схемой станут понятны, если мы всмотримся в суть дела. Фаланги и бригады — результат административного опыта. Трудколлектив возникает снизу, от инициативы самих заключенных.
«…Трудовые производственные коллективы могут быть организованы во всех лагерях, отделениях и отдельных командировках при наличии не менее 25 заключенных, желающих вступить в трудовой производственный коллектив» (примерный устав трудовых производственных коллективов, 1931 г., пункт 1).
Таким образом, люди, совершившие преступления, осужденные по суду, заключенные в лагерь для отбытия своего срока, содержащиеся под стражей, тем не менее могут, если пожелают, собравшись вместе, организовать внутри лагеря человеческий коллектив. И этот коллектив начинает жить собственной жизнью на основе обычнейшего распорядка и общепринятых норм бытия общественных организаций вплоть до мелочей:
«Высшим органом трудового производственного коллектива является общее собрание (устав, п. 4). Экстренные общие собрания членов коллектива могут быть созваны советом коллектива или по требованию Уз членов трудового производственного коллектива» (п. 5, примеч. 1).
«Исполнительным органом трудового производственного коллектива является Совет трудового производственного коллектива, избираемый общим собранием членов коллектива в составе от 5 до 9 человек» (п. 7). «Совет отчитывается в своей работе перед общим собранием трудколлектива один раз в месяц» (п. 10). «Для постоянного наблюдения за работой Совета и контроля выполнения постановлений общего собрания коллектива избирается ревизионная комиссия» (п. И).
Нас это может удивить в том случае, если мы представляем себе ОГПУ только какой-то «карающей десницей» и забудем о том, что задача ОГПУ заключается также и в перевоспитании заключенных в граждан СССР. Преимущественно этой цели и служат трудколлективы в лагерях: