Белорусские поэты (XIX - начала XX века)

Богданович Максим Адамович

ПОГОНЯ

Только в сердце тревожном почую За отчизну любимую страх — Вспомню Острую Браму святую, Грозных всадников на скакунах. В белой пене проносятся кони, Мчатся, тяжко храпя, во всю прыть… Стародавней Литовской Погони Никому не сдержать, не разбить. В неоглядную даль вы летите, А за вами, пред вами — года. И за кем вы в погоню спешите? Где ваш путь и ведет он куда? Иль они, Беларусь, понеслися За сынами родимой земли, Что отвергли тебя, отреклися, Отреклися и в плен увели? Бейте в сердце их, бейте мечами, Чтоб

вовек им чужими не стать! Пусть узнают, как сердце ночами Изнывает за родину-мать… Мать-отчизна! В лихую годину Не уймется щемящая боль… Ты прости, ты прими к себе сына! За тебя умереть мне позволь!.. В даль летят и летят эти кони, Звонкой сбруей гремя, во всю прыть… Стародавней Литовской Погони Никому не сдержать, не разбить… 1916

СТРАТИМ-ЛЕБЕДЬ

То не ангел в трубу вострубил — Бог из тучи Ною говорил: «Чаша гнева моего до краев полна На грехи людей, на бесчинства их. Вот наступит година суровая, Хлынут с неба ливни безмерные И омоют от смрадной нечисти Землю всю они, белый вольный свет». Начинал тут Ной строить свой ковчег Из того дерева ливанского. Ширина того ковчега — сто локтей, А длина — поболе тысячи. Собрал туда Ной и птицу и зверей, Чтобы не исчез их род с земли, Да не плыл к нему с моря синего Стратим-лебедь — птица гордая. У него обычаи — орлиные, У него утехи — соколиные, Перья-перышки белеются Да на зорьке пламенеются. У него в крыле перьев триста три: Он взмахнет крылом — будто бор шумит, Он взмахнет другим — что метель гудит. Как польют дожди — потекла вода, Половодья сильней разлилась она, Затопила все луга-поля, Все луга-поля, все леса-боры; Вот уж выше гор подымается, Птицы в небе стаей кружатся, Стонут жалобно, от тоски кричат, Смотрят-ищут, где приют найти. А по всей земле только волны бьют, Только волны бьют белой пеною, И по тем волнам смелый плавает Стратим-лебедь — птица гордая. Как взмахнет крылом — будто бор шумит, Как взмахнет другим — что метель гудит. И насели тут на лебедя Птицы малые целой стаею. Он из силы выбивается, Только б птицы успокоились. День он плавает, другой-третий день, На четвертый стал просить-молить: «Вы взлетите хоть на времечко, Выбиваюсь я из последних сил; Дайте грудью мне, эй, вольней вздохнуть, Дайте крыльями, эй, сильней взмахнуть!» Не послушались птицы лебедя, Потемнело у него в глазах, Крылья сильные подломилися, Голова под воду опустилася,— И пошел на дно моря синего Стратим-лебедь — птица гордая. Ото всех теперь потомки есть, Только нет одних — Стратимовых. 1916

«Набегает оно…»

Набегает оно Вечерами, ночами, Открывает окно И шуршит за кустами. Напевает одну Стародавнюю сказку Про любовь и весну И про девичью ласку. Сердцу снится краса — След ноги на песочке, Золотая коса, Синеватые очи. Как забудусь я сном В синеватые ночи, — Прилетаешь ты в дом, Тихо смотришь мне в очи. 1917

«Пролетайте вы, дни…»

Пролетайте вы, дни, Золотыми огнями, А умру молодым — Облетайте цветами… 1917

«В том доме, где глаза закрою…»

В том доме, где глаза закрою, В краю чудесном у синей бухты, Я не один — книга со мною Из типографии Мартина Кухты. 1917

СТИХОТВОРЕНИЯ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

«Хорошо прозрачной теплой ночью мая…»

Хорошо прозрачной теплой ночью мая В травах светляков зеленый свет горит. Хорошо на небе россыпь золотая Звезд блестящих переливчато дрожит. В этот час душа широко раскрывает Крылья белые, помятые житьем, И, взмахнувши вольно ими, улетает В царство сказки, всё овеянное сном. 1910

«Слушай, Рона, эту сказочку про „гагу“…»

Посвящаю В. Д. Золотаревой

Слушай, Рона, эту сказочку про «гагу»: Мама просит, чтоб в кровать она легла; «Гага» маме говорит: «Не лягу», — Мама «гагу» «амке» отдала. Если, Роночка, ты встанешь спозаранку Или если спать не будешь по ночам, — Позову я к нам большую «амку», Этой «амке» Роночку отдам. 1911

«В горячем споре возражая беспрестанно…»

В горячем споре возражая беспрестанно, У ней я ручку безотчетно взял, И вдруг, играя ей, нечаянно, нежданно, Но горячо поцеловал. Я не шептал тогда: «Безумно вас люблю я» Иль: «Я теперь про целый мир забыл», Но, чередою пальчики целуя, Я тихо, тихо говорил: «Сорока-ворона Кашку Варила, Деток Кормила; Этому дала, Этому дала, Этому дала, А этому не дала: Ты мал, Глуп, Воды не носил, Дровец не рубил; Тебе кашка На поличке В черепичке. Шух-шух, полетели, На другую ручку сели». С каким смущеньем я, когда душа очнулась, Взглянул, поднять не смея головы, И вижу — милая тихонько улыбнулась, Как, может быть бы, улыбнулись вы. <1912>

СОНЕТ («Что с того, что стих в душе кипит?..»)

Суровый Дант не презирал сонета.

А. Пушкин

Что с того, что стих в душе кипит? Он через холод мысли протекает И тут лишь твердость формы обретает, Как воск, что при гаданьи в воду влит. Поэт всегда обдуманно творит. В тот миг, когда вал чувства грудь вздымает, С мерилом ум холодный выступает: Он взвесит всё, проверит, расчленит. Таков и ты, чертящий над землею Ночное небо яркою дугою, Блестящий, золотистый метеор. Горишь ты, оплавляешься, несешься, Весь в искрах огневых, за кругозор, А в глубине холодным остаешься. Между 1909 и 1913

«Смех и говор. В пестрой юбке обезьянка…»

Смех и говор. В пестрой юбке обезьянка Корчит уж «как баба ходит по воду», И гудит «Тоску по родине» шарманка; Я же к птичке в клетке «счастье» брать иду. Но с таким стараньем клювом вынимает Птичка серая мне голубой билет, Что душа невольно верить ей желает: «Не обманешь?» — «Нет!» — «Серьезно, птичка, нет?» Между 1909 и 1913

«Прочтите с участьем правдивую эту…»

Прочтите с участьем правдивую эту, Печальную быль. Упали горячие, чистые слезы На серую пыль. Сверкали дрожащие чистые слезы, Срываясь, катясь. Но в душной и серой пыли обратились В холодную грязь. Между 1909 и 1913

КОСТЕЛ СВ. АННЫ В ВИЛЬНЕ