Белые лодьи
Шрифт:
— Почему она до сих пор здесь?! — Император указал на скамью. — Почему не убрали?!
В дверях появились перепуганные слуги. Они подняли ее и быстро унесли. Остановившимся взглядом Михаил еще долго смотрел на то место, где стояло ложе, будто узрел не белые мраморные плиты, а кровь… Внимание Варды тоже было устремлено туда, и Василий, видя их озабоченность и отрешенность, позволил себе на какой-то миг усмехнуться…
Он тоже присутствовал при убийстве Феоктиста здесь, в главном зале Лавзнака, находящемся рядом с императорскими покоями, и знал скрытую причину его.
…У Феодоры ближайшими советниками были логофет дрома, магистр Мануил и брат Варда. Последнего всегда точил червь честолюбия, Варда не мог
У Михаила III в любимцах уже ходил его конюх Василий. Варда подговаривает василевса попросить у матери для македонянина должность шталмейстера. В дело вступился Феоктист и заметил, что должности и места даются по достоинству и заслугам. Феодора сыну отказала, Михаил был в ярости, Василий-македонянин возненавидел и саму Августу, и ее первого министра. Варда торжествовал снова. И однажды он заметил своему племяннику:
— Покуда Феоктист будет заодно с Августой, ты, император, останешься бессилен… А заодно потому, что хотят пожениться, об этом все говорят во дворце, а поженившись, они замыслят лишить нас жизни, чтобы самостоятельно править.
Эти слова и решили участь логофета дромы. Ему бы упредить события, но, порядочный по натуре, он верил в порядочность других…
А тем временем во дворце уже созрел заговор. На общем собрании условились: когда Феоктист, окончив трудиться в государственном казнохранилище, пойдет в Лавзнак на доклад к Феодоре, то и Михаил явится туда и отдаст экскувиторам приказание убить логофета дрому.
Ничего не подозревавший Феоктист, выйдя из казнохранилища, в галерее дворца встретил Варду. Поздоровался, но тот, не ответив на приветствие, смерил министра дерзким взглядом. Немного дальше логофет дрома повстречал василевса, который запретил ему идти к Августе и приказал о текущих делах доложить ему, императору.
Министр удивился, смутился и на какое-то время замешкался и тем самым дал повод крикнуть Михаилу:
— Арестуйте этого человека!
Варда бросается к логофету дроме, тот бежит, поняв теперь, что ему угрожает. Его догоняют в главном зале Лавзнака, валят на пол. Михаил приказывает отвести Феоктиста в Скилу [91] . К несчастью для первого министра, на шум из опочивальни выбежала Феодора с распущенными волосами, платье на ней было в беспорядке. Она потребовала вернуть министра, разражаясь бранью.
91
Так называлась тюрьма рядом с Лавзнаком.
Это заступничество и погубило Феоктиста. Приближенные Михаила и Варды испугались, что если логофет дрома останется жить, то они потом с Феодорой жестоко отомстят им. И участь Феоктиста была решена — напрасно несчастный залез под бронзовую скамью, стараясь спастись от гибели. Один из гвардейцев, нагнувшись, сильным ударом меча пронзил ему живот. Македонянин унес умирающего, корчившегося в страшных муках.
Феодора, видя это, бросилась к Михаилу и Варде.
— О кровожадные и нечестивые звери! — кричала она. — Неблагодарный сын! Добром же отплатил ты твоему второму отцу за все его заботы и попечения о тебе! А ты, завистливый и злой дух, — обратилась она к брату, — за что осквернил мое правление?.. Но Бог — свидетель совершенного вами злодейства — рано или поздно покарает вас самих подобным же образом, и сами вы падете от руки злодеев.
Потом, воздев руки к небу, она, вся в трепете, проговорила:
— Вижу, Господи, вижу, что смерть несчастного не останется неотмщенною! [92]
Такой непримиримостью она окончательно восстановила против себя всех, и тогда-то ее и заточили в Гастрийский монастырь.
Но Василий-македонянин помнил и то, как она перед заточением явилась в сенат и громко сказала присутствующим:
— В государственном казнохранилище и в частном императорском фиске находится 1090 центариев золота, до 3000 центариев серебра, все это сберег муж мой, частию же я сама. Берегите это богатство на черный день нашей Священной империи…
92
Пророчество Феодоры сбылось: в 866 году, в Малой Азии Варду, куда он отправился воевать во главе войска, по приказу Василия-македонянина, ставшего к тому времени всесильным фаворитом, в походной палатке изрубят на куски, словно шинкованную капусту. А через год Василий устроит заговор и против Михаила: василевсу так же, как и Феоктисту, пронзят живот мечом, но перед этим отсекут кисти обеих рук.
Но Михаил, к которому отныне перешла полностью власть, беречь не хотел. Он растрачивал эти деньги на вздорные и бессмысленные вещи: к юго-востоку от Хрисотриклина — Золотой палаты — в помещении Цуканистария — малого дворцового ипподрома — василевс приказал выстроить конюшню с золотым куполом. Лучшие мастера украсили ее внутри самыми дорогими сортами мрамора. Михаил гордился своей конюшней больше, нежели император Юстиниан святой Софией…
Все свободное время император проводил в обществе конюхов, крестил их детей, осыпая их золотом…
Поэтому решение послать флот в триста хеландий к острову Сицилия вполне резонно натолкнуло Михаила задать Варде вопрос:
— Дядя, а в каком состоянии у нас находится казнохранилище?
— Царь царей, — польстил Варда, чтобы сгладить неприятное впечатление от сообщения, которое ему нужно было сделать, — казна наша очень нуждается в пополнении.
— Так, — задумчиво потер подбородок василевс. — Увеличьте налоги на виноградники, на тягловый скот, на ввоз и вывоз товаров.
И тут протасикрит, склоняясь в низком поклоне, доложил:
— Высокочтимый, купцы с далекого Борисфена просят принять их, чтобы засвидетельствовать вам свое почтение и вручить дары от киевских архонтов Аскольда и Дира.
Предатель грек Христодул по велению командующего сицилийским гарнизоном Аббаса служил матросом на карабе. Так же как и хеландия, караба была двухъярусным судном, с двумя башнями для лучников, но с таранным брусом и мачтами, на которые поднимались два паруса: один — квадратный, другой — скошенный, что позволяло карабе ходить даже против ветра. На арабских кораблях в отличие от греческих гребцами оставались не невольники, а солдаты, которые небезразлично относились к тому, как вело себя судно в бою, потому что они являлись равноправными членами экипажа, и выиграть бой — значит получить немалую прибавку к жалованью. Да и платили им наравне с матросами, и даже немного больше. И согласно Корану они получали вместе с гази [93] четыре пятых всей добычи.
93
Гази — мусульманский моряк, сражавшийся под флагом борьбы с неверными.