Белые паруса. По путям кораблей

Усыченко Юрий

— Не надо, — хмуро ответил Костя.

— Своя есть? — Не дождавшись ответа, Сенька перевел разговор на другое.

Дело было решено, только Костю очень беспокоило, как отнесется к предстоящей вечеринке Нина. Догадывался, что всю затею она не одобрит. Нина собиралась устроить новоселье по-настоящему, позвать родных, подруг, знакомых. Была у нее невысказанная мысль, о которой он догадывался, — совместить новоселье со свадьбой. Шутько в планах этих, конечно, ни к чему.

Костя до сих пор даже не познакомил ее со своим

приятелем, чувствуя, что друг другу они не приглянутся. Сейчас подумал даже скрыть вечеринку с Сенькиной компанией, но поопасился: Нина узнает стороной и тогда обиды не оберешься. «А, будь, что будет!» — в конце концов решил Костя, в личных делах довольно беспечный, и бросил ломать себе над этим голову.

Как и ожидал, известие о гулянке в незнакомой компании Нину не обрадовало. Однако она поняла положение Кости, которому не хотелось прослыть плохим товарищем.

— Раз пригласил, значит, так и будет, — сказала Нина. — Не отказываться же теперь. Мы потом свое новоселье справим, настоящее.

Костя с благодарностью посмотрел на нее.

— И меня с Шутько познакомишь, — добавила Нина.

— Такие тебе не нравятся, — откровенно сказал он.

Девушка пожала плечами:

— Как знать.

Ей в самом деле хотелось получше узнать Шутько.

За день-два общих квартирных хлопот в характере Нины произошла резкая перемена. Началось с поцелуя на пороге — необычного, не похожего на все предыдущие. Костя и Нина росли вместе, дружили, с возрастом дружба стала любовью, будущее всегда представлялось им общим. И они, и родные их знали, что придет время — они поженятся.

Время пришло. Розовые мечты становились реальностью, бытом. Открывалась новая страница жизни, уходила юность. Нина уже не могла чувствовать себя девчонкой — подругой, незаметно приходило чувство ответственности за Костю, его дела, его окружение. Ей совсем не безразлично стало, с кем встречается и с кем дружит он, как думает дальше строить жизнь.

Итак, вечеринка наладилась со всеобщего согласия.

Сенька и его компания явились, когда длинный летний день кончился.

— С новосельем тебя! — Шутько крепко пожал руку хозяину. — Всех благ, так сказать.

Следом вошел Эдик, казавшийся еще длиннее от узких брюк на беспокойно переступающих ногах, и две девушки — заводские, их Костя видал, хотя знаком не был.

— Лера. — Брюнетка с пышной челкой сунула руку «лодочкой». — Поздравляю.

— Лора. — Крашеная блондинка дружелюбно посмотрела Косте в глаза. — С новосельем. А это от нас всех примите. — Протянула большой сверток, который держала в левой руке.

— Да ну, зачем, — засмущался Костя.

— Бери, бери, на новоселье без подарка не полагается, — подбодрил Сенька.

Из кухоньки, совсем как хозяйка, в фартуке, вышла Нина. Она была и в растерянном и в восторженном состоянии, — впервые в жизни принимала сама, своих гостей, и не знала, как держаться. Розовея, протянула каждому руку: «Нина», «Нина», «Нина», «Нина». Эдик, прежде чем поздороваться, машинально

тронул себя за нос.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила Нина, порозовев еще ярче.

Вошли в комнату. Эдик поставил на подоконник принесенный с собой магнитофон. Костя, не развернув, положил подарок на кровать.

— Так. — Шутько без стеснения огляделся оценивающим взглядом. — Рванул, так сказать, жилплощадь.

— Получил! — радостно откликнулся Костя. — Приклонский, спасибо, помог.

— Мне тоже обещает, только я меньше двух комнат не возьму. Балкон есть?

— Есть, для меня и одну комнату выделить трудно было, у нас еще некоторые семейные в тесноте живут.

— А ты женись, — полусерьезно, полуиронически посоветовал Сенька, глянув в Нинину сторону. Она нахмурилась — шутка пришлась не по сердцу, но сдержала себя.

Лора и Лера хихикнули.

— Глянь на подарок наш, — продолжал Сенька. — Прима, так сказать, лично выбирал.

Взял с кровати сверток.

— Вот, «тарантелла» самая настоящая, приятель из-за границы привез.

«Тарантеллами» называются итальянские коврики фабричной выделки, ярких цветов. Изображены на них поселяне в костюмах минувшего века, танцующие на фоне романтического пейзажа — отсюда и название.

Хозяевам подарок понравился.

— Спасибо, — сказала Нина, ласково глянув на Сеньку

— Хорош! — от души похвалил и Костя.

— Над кроватью прибить надо, с ходу, — посоветовал Эдик.

Идею поддержали. За молотком и гвоздями пришлось сбегать к соседям и вскоре яркая «тарантелла» была аккуратно повешена на стену. Дальнейшие события разыгрывались на фоне отплясывающих итальянцев.

— Кое-что еще захватили, — с широкой ухмылкой заявил Сенька, когда общие хлопоты вокруг коврика окончились, — только это для общего, так сказать, употребления. Давай, Лорочка.

Блондинка вышла в переднюю, где оставила свою дамскую сумку, вернулась с двумя поллитровками.

— Вот это зря, — сказал Костя, переглянувшись с Ниной. — Напрасно, у нас и выпить и закусить приготовлено.

— Ничего, не прокиснет! — с хохотом ответил Шутько.

Эдик молчал. В компании он всегда до поры до времени сидел смирно и помалкивал. Лера следовала его примеру. Они и подруга ее чувствовали себя здесь не по себе — обстановка не такая, к которой они привыкли. Присутствие Нины, с ее семейным фартучком, стесняло. Лора и Лера никак не могли найти верный тон поведения.

И вообще веселье не налаживалось.

Нина почувствовала это, быстро сказала:

— Что же стоим мы, к столу пожалуйста.

Стол вчера принесли от Костиной мамы, где он служил на кухне верой и правдой лет двадцать. Скатертью еще не обзавелись и заменили ее чистой бумагой. Вилок, ножом, стаканов хватало на всех — Нина заняла у соседей.

Шутько со знанием дела осмотрел угощение, вино, добавил принесенные поллитровки:

— Неплохо, очень неплохо, давай, так сказать, присаживаться.

— Прошу, прошу, — повторила Нина. Она уже не смущалась, вошла в роль хозяйки, ей нравилось.