Белый Бурхан
Шрифт:
До самого вечера Бабый не находил себе места, без дела перебирал манускрипты, не замечая даже, что некоторые из них написаны китайскими иероглифами. Успокоился он только после того, как нашел монгольскую рукопись и углубился в нее, разом забыв о дацане, о Гонгоре, о самом себе...
А вечером в гости к Бабыю пришел Самдан. Разговор лхрамба начал издалека, с пустяков, стараясь никак и ничем не обеспокоить гостя. Потом начал потихоньку прощупывать Бабыя, очерчивая незримые круги дозволенных и недозволенных тем, грани которых пересекались, давая направления новым мыслям, рождающим неожиданные, порой нелепые обобщения.
– Я читал "Ганджур", лхрамба, и нашел, что он устарел для нашего времени настолько, что превратился в нелепость...
– Где же вы читали "Ганджур"? Он ведь довольно редок! Но с вашей оценкой я согласен, хотя и не совсем:
пятый и двадцать шестой тома еще живы и интересны, а вот тома Абхидхармы и Дулвы... Впрочем, вы правы в главном: новое время требует новой волны мудрости и новых мудрецов, которых пока нет!
Дальше разговор пошел легче: о знакомых монастырях и высоких ламах, пока не подступили к главному.
– Вы здесь по поручению таши-ламы?
– вкрадчиво спросил Самдан.
– Вы его видели и говорили с ним?
– Не совсем так, но я выполняю его волю.
– А какое отношение к воле таши-ламы имеет хубилган Гонгор?
– Самое прямое - он выполняет его поручение.
– Какое поручение?
– насторожился Самдан. Бабый пожал плечами:
– Это - тайна хубилгана, а не моя.
Самдан ушел ни с чем и сразу же вызвал своего соглядатая. Едва Нанжин переступил порог лаборатории, как лхрамба прошипел зловеще:
– Значит, гость - баньди? Ах ты, червяк!
– Виноват, но ховраки сказали...
– Эти недоноски? Да он - настоящий лхрамба! А ты - фальшивый лама! И тебя пора поставить на твое настоящее место!
Он пнул Нанжина под тощий зад и захлопнул за ним дверь. Подошел к постоянно горящему очагу, поправил дрова, отшвырнул кочергу прочь - Бабый не выдал Гон-гора!
А Бабый в это время стоял перед хамбо-ламой дацана.
– У меня все готово, можете спокойно ехать. Если, разумеется, это не нарушает ваших личных планов. Я найду кого послать, если вы останетесь в "Эрдэнэ-дзу". У меня есть кое-какие планы в отношении вас, лхрамба...
– Я поеду в Таши-Лумпо, хубилган. Эта поездка никак и ничем не вредит моим планам. И у меня долг перед Мунко!
– Другого ответа я от вас и не ждал - вы взяли на себя заботы покойного, и для вас они священны!
Гонгор открыл шкатулку черного дерева с замысловатым перламутровым узором, достал свиток голубого шелка, исписанный гребенчатыми монгольскими буквами, протянул Бабыю:
– Это вы отдадите самому таши-ламе. Никто не должен видеть текста рукописи!
– Никто ничего не увидит, хубилган. Я буду осторожен.
– Не сомневаюсь в вашей преданности!
– Гонгор отошел к окну, долго стоял там, рассматривая бессмысленным взором узор решетки, впечатанной в синее небо, потом повернулся к Бабыю, вздохнул: - Не думаю, что я сделал все, как надо, но в рукописи есть мысли, которые заинтересуют таши-ламу... Движение Белой Шамбалы - только начало!
– Гонгор резко оборвал себя, дернул за мочку уха, скривился от боли.
– Об этом потом, когда вы вернетесь... Ваши знания, лхрамба, очень пригодились...
– Гон-гор улыбнулся вымученно, будто кто заставлял его, а ему не хотелось быть вежливым.
– Самдан собирается покинуть дацан, я знаю, хоть он и молчит об этом своем решении... Вчера ушел последний караван Агинского дацана, но
я вам дам хорошего коня, и вы его нагоните в Нагчу... Вам нужны деньги?
– Да, хубилган. У меня осталось несколько монет, но...
– Деньги вы получите вместе с моим алуном у дарги
стражников Чижона. Он вас уже ждет. Счастливого пути, лхрамба!
Глава десятая
ГОСТИ ЮМ-БЕЙСЕ
Таши-лама спешил: в монастыре Юм-Бейсе его ждал человек, настоящее имя которого знал только он - алун с красным камнем Панчен Ринпоче вручил ему пятьдесят лун назад, и настало время получить его обратно. Дело человек сделал (не мог не сделать!), и недостающее звено в цепь дел, воскрешающих полузабытое понятие Шамбалы1, которое еще недавно успешно путали с западной землей Сукавати, вставлено на свое место!
Совсем недавно таши-лама посетил монастырь Мору-линг, известный своими мудрецами на весь Тибет. В нем мало лам, живут они в аскетизме хинаяны, и каждый из них стоит сотен тех бездарностей, что способны лишь перебирать четки и более или менее четко произносить священное заклинание "Ом мани падме хум!". Три дня прожил Панчен Ринпоче в их среде, говорил со многими с глазу на глаз и убедился, что пора мудрецам Морулинга расходиться по своим тропам, нести свою мудрость людям...
Теперь - Юм-Бейсе. Он будет последним монастырем, где таши-лама еще не был!
За эти пять лет он хорошо потрудился, отыскивая в пещерах Кайласа отшельников и делая из них пророков Шамбалы, выводя из тайных монастырей лам, обладающих большой нервной энергией и способных придать движению новые формы.
Теперь его считают чудотворцем, окружают легендами, пытаются разгадать его тайну, которой нет!
Таши-лама неожиданно протянул руку, останавливая портшез.
– Отдохнем немного. В десяти шагах отсюда должно быть озеро.
Его спутники недоуменно переглянулись: отдыхать посреди раскаленных камней и идти к озеру, которого нет и быть не может в этих местах? Одни посчитали: живой бог чудит; другие, что таши-лама не знает дорогу на Юм-Бейсе и потому думает об удовольствиях путешествия. Но здесь их нет! Каменное плато, низины - разломы в нем, а если когда-то и была тут вода, то ранней весной...
Каково же было их изумление, когда в десяти шагах от дороги, обогнув мрачную скалу, они действительно увидели озеро, обросшее молодой травой, усыпанной цветами! Но каждый из его спутников готов был поклясться, что в этих унылых местах никогда не было оазиса!
Они были правы: озеро появилось несколько дней назад, еще через несколько дней оно исчезнет, как только солнце выпьет всю его воду, а ручьи, породившие его, иссякнут. Панчен Ринпоче знал то, чего не знали его спутники: такие озера иногда появляются на плато. Зима была многоснежной, весна плохой и холодной, лето пришло поздно, и разломы дальних скал были забиты льдом, который только сейчас начал по-настоящему таять... Проследив глазами сеть горных складок, таши-лама определил места скоплений этой талой воды, а одно из них просто увидел с портшеза...