Белый дракон
Шрифт:
— Что, никаких признаков? — спросил Джексом.
— Присутствия Д'рама?
— Нет, огненных ящериц.
Менолли развязала узелок с едой:
— Скорее всего, рано утром они кормились, а теперь спят. Слушай, поскольку ты еще не сел, будь добр, достань несколько красных плодов вон с того дерева, там они спелые. Не всухомятку же есть мясные колбаски!
Сочных, спелых плодов хватило бы на ужин целому холду. Джексом набрал столько, сколько смог унести, и притащил их Менолли. Он знал, что арфистка их очень любила. Рут резвился в
— Сейчас прилив, — сказала Менолли. Надкусила красную кожуру, очистила плод и запустила зубы в ароматную, истекающую соком мякоть. — Ой, какая вкуснота! Нет, правда, Джексом, почему на Южном все так вкусно?
— Запретный плод, я полагаю, — усмехнулся Джексом. — А что, прилив как-то влияет на появление огненных ящериц?
— Это мне не известно. Повлиять должен Рут… — Значит, будем ждать, чтобы они обратили на него внимание?
— Это самый легкий путь.
— А точно ли в этой части Южного водятся файры?
— Неужели я не говорила? — Менолли изобразила раскаяние. — Мы видели королеву в брачном полете: Крепыш и Нырок едва не кинулись за ней. Как ругалась Красуля!
— Может, есть еще что-нибудь, о чем не упоминали, но что мне не помешало бы знать?
Менолли озорно улыбнулась:
— Мои старые воспоминания тоже вызываются ассоциациями. Если тебе что-нибудь понадобится, я попробую вспомнить.
Джексом улыбнулся в ответ, выбирая себе плод посочней. Было так тепло, что он скинул сперва толстую куртку, потом шлем. Рут наслаждался купанием, отнюдь не спеша вылезать из воды. Четверка файров плескалась подле него. Джексом и Менолли от души веселились, глядя на них.
Становилось все жарче. Белый песок отражал солнечные лучи, волны горячего воздуха проникали под сень деревьев. Джексом не мог больше равнодушно смотреть на прозрачные морские волны и играющих зверей. Он расшнуровал сапоги, скинул штаны и рубашку и припустил через пляж к воде. Не успел он удалиться от берега и на одну длину дракона, как рядом с ним заплескалась Менолли.
— Надо только нам не изжариться на солнце, — сказала она ему. — Прошлый раз я здорово обгорела! — И сморщилась: — С меня кожа слезала, как с пещерной змеи!
Рут вырвался рядом с ними из-под воды, продул ноздри, едва не утопил Джексома и Менолли взмахами крыльев, но тут же заботливо протянул им спасительный хвост, за который они и уцепились, отплевываясь и хохоча.
Когда, усталые и счастливые, они выбрались на берег, Джексом пригляделся к Менолли и подумал о том, что она была стройнее Кораны: длинноногая и не такая полная в бедрах. Да и двигалась она до того грациозно, что Джексом положительно не мог отвести глаз. Она натянула рубаху без рукавов и штанишки, обрезанные выше колен, и принялась сушить коротко остриженные волосы, заодно подставив солнцу обнаженные руки и ноги. Джексому вообще-то больше
Вдвоем они съели большой желтый плод, каких Джексом никогда еще не пробовал. Во рту было еще солоно после купания — сочная мякоть пришлась весьма кстати.
Рут вылез наконец из воды и энергично отряхнулся, с ног до головы окропив Джексома и Менолли.
«Здесь такое солнце, что вы скоро высохнете, — ответил он на их возмущенные вопли. — Совсем как в Керуне».
Джексом быстро взглянул на Менолли, но девушка явно не обратила внимания на скрытый смысл замечания: ругаясь, она отряхивала мокрый песок, прилипший к одежде и обнаженным рукам.
— Дело не в сырости, — сказал Джексом Руту и обмахнул лицо, прежде чем снова улечься. — Ты нас песком обдал, бессовестный!
Рут вывалялся в сухом, чистом песке и блаженно замер на солнышке. Усталые файры, негромко чирикая, угнездились возле него.
У Джексома мелькнула было мысль, что кому-то одному следовало бодрствовать на случай, если местные огненные ящерицы все же явятся познакомиться с белым драконом. Однако усталость, еда, солнце и хрустальный воздух бухты вскорости сообща одолели его — Джексом уснул.
«Не двигайся, — разбудил его тихий зов Рута. — У нас гости».
Джексом лежал на боку, сунув под щеку левую руку. Медленно открыв глаза, он нашел взглядом Рута. На песке возле дракона сидели три бронзовых файра, четыре зеленых, голубой и две королевы. Ни у кого не было ни ошейников, ни цветных меток. Пока Джексом смотрел, подлетел коричневый и сел возле одной из золотых. Они коснулись друг друга носами, а потом, изогнув шейки, принялись рассматривать Рута. Голова дракона лежала на песке, как раз перед ними. Оба века на одном глазу Рута были наполовину приподняты.
Красуля, дремавшая по другую сторону Рута, перебралась, семеня, через его плечо и принялась раскланиваться с незнакомцами.
«Спроси их, не припомнят ли они одинокого бронзового дракона», — мысленно попросил Джексом Рута.
«Я уже спросил, — ответил тот. — Они думают. Я понравился им. Они никогда не видели такого, как я».
«И не увидят», — сказал Джексом. Его позабавило удовольствие, прозвучавшее в голосе дракона: Рут всегда так радовался, когда ему случалось кому-то понравиться.
«Давно, очень давно здесь вправду побывал одинокий дракон, — передал Рут. — Бронзовый. И с ним человек, ходивший по берегу взад и вперед. Они не обижали файров. Они недолго пробыли здесь», — последнюю фразу Рут добавил так, как будто эта мысль только что пришла ему в голову.
Что означало сообщение файров? Джексом задумался, исполнившись скверных предчувствий. Похоже, либо мы явились и забрали его… либо они с Тиротом покончили с собой.
«Спроси, что еще они помнят о людях?» — попросил он Рута. Быть может, они видели Д'рама с Ф'ларом?