Белый дьявол
Шрифт:
Италия вступала на путь империализма, и с помощью колониальной войны правительство рассчитывало примирить различные группировки буржуазии, отвлечь трудящихся от внутренних проблем и, облегчив эмиграцию, ослабить остроту южного вопроса. 27 сентября 1911 г. Италия предъявила ультиматум Турции, заявив о своем намерении оккупировать Триполитанию и Киренаику, что, разумеется, мотивировалось высшими соображениями и интересами коренного населения. Турция соглашалась на переговоры, но 29 сентября Италия без предварительного обсуждения в палате объявила войну. Джолитти писал, что Италия имела право на эту акцию: «…если бы в Ливию не пошли мы, то это сделала бы другая держава, так или иначе заинтересованная политически или создавшая себе там экономические интересы. С другой стороны, Италия, и так уж глубоко потрясенная французской оккупацией Туниса, безусловно, не потерпела бы повторения такого события в Ливии. Таким
«Ливийскую операцию» Джолитти готовил вместе со своим министром иностранных дел маркизом Антонио Патерно-Кастелло ди Сан Джулиано, сицилианцем, связанным с националистами. В мемуарах он дает министру самую лестную оценку, но замечает, что ди Сан Джулиано «был склонен действовать чересчур поспешно». В архивах Джолитти есть промемория маркиза от 28 июля 1911 г. В ней, кроме анализа международных отношений, говорится, что итальянское общественное мнение считает внешнюю политику страны слишком осторожной. Ясно, что под общественным мнением надо понимать прежде всего националистическую прессу. Разумеется, Джолитти привел в оправдание «Ливийской операции» соображения морального и гуманного характера. Например: «В то время как Западная Африка от Туниса до Марокко, а также Египет находились под управлением европейских администраций, в Ливии все еще преобладали условия исключительной отсталости. Достаточно напомнить, что в Бенгази все еще существовала торговля рабами, которых насильственно вывозили из центральных районов Африки и продавали на этом рынке. Немыслимо было терпеть такой позор и бесчестье почти на пороге Европы» {109} .
Джолитти категорически отрицает обвинение в том, будто, начав Ливийскую воину, он тем самым развязал цепь событий («цепная реакция»), которые вскоре привели к первой мировой войне. Анализируя международное положение, он впоследствии писал, что вся обстановка в Европе складывалась так, что европейская и мировая война превращались в неизбежность. Главной же причиной возникновения мировой войны были, по убеждению Джованни Джолитти, «провокации и амбиции военных в Вене» {110} .
ЛИВИЙСКАЯ ВОЙНА;
СОЦИАЛИСТЫ И КАТОЛИКИ
Некоторые итальянские исследователи избирают 1911 год в качестве точки отсчета для анализа процессов, происходивших в общественном сознании в предвоенный период. Почему? Потому что тогда «произошло сближение целого ряда мотивов, присущих как политической истории, так и истории культуры. 1911 год — потому, что с Ливийской войной вступило в полосу кризиса государство Джолитти и одновременно тот тип организации культуры, который выражал журнал Джузеппе Преццолини «Ла воче» {111} .
Мы уже писали о Преццолини. Когда он и Папини в 1903 г. создали «Леонардо», Кроче поддержал их, но потом разочаровался и заключил в одни скобки «империалистов, мистиков, эстетов или как там они себя еще называют». Имена не указаны, но этот обвинительный акт («Все они — мастера одного и того же искусства: великого искусства пустоты») относился и к группе «Леонардо». Пути Папини и Преццолини разошлись. Преццолини, пройдя полосу религиозных исканий, стал крочеанцем, позднее даже написал книгу «Кроче». В атмосфере кризиса и поисков новых ценностей Преццолини с благословения Кроче создал во Флоренции еженедельник «Ла воче» («Голос»). Первый номер вышел в декабре 1908 г., а во втором номере, 27 декабря, Преццолини подчеркнул «конструктивный» характер своего нового журнала. Он писал, что не будет ни злословия, ни «инквизиции». Напротив, группа «Воче» приложит «все усилия к тому, чтобы серьезно участвовать в прогрессе итальянской культуры — теоретическом и практическом» {112} .
О роли «Воче» в Италии до сих пор спорят: журнал был значительным, но противоречивым, в нем сотрудничали яркие люди, далеко не всегда единомышленники. По отношению к джолиттизму «Воче» не был так резок и непримирим, как «Леонардо» и «Реньо» — очевидно влияние джолиттианца Кроче. Когда началась Ливийская вой. а, в группе «Воче» возникли большие противоречия. Преццолини и многие другие были за войну, а Сальвемини, который был против, вышел из редакционного коллектива.
Среди сотрудников «Воче» были и блестящие интеллектуалы: выдающийся литературный критик Ренато Серра (1884–1915), собеседник и оппонент Кроче, погибший в первый год войны. Он принадлежал к числу самых бескорыстных и талантливых интеллектуалов своего поколения. Серра первоначально был близок к социалистам, прошел через опыт позитивизма. Потом началась полоса других исканий, он знал, что всегда останется одиноким, не сделает ни академической,
9 февраля 1911 г. Бенедетто Кроче дал «Воче» интервью, озаглавленное «Смерть социализма». Интервью вписывается в атмосферу времени. После книги Бономи «Новые пути социализма», после того как Биссолати заявил, что партия «превратилась в сухую ветвь», этот тезис имел некоторые основания. Манакорда пишет: «В действительности кризис социализма был в какой-то момент самым, быть может, ярким элементом кризиса, охватившего всю систему либерального правления, неотъемлемой частью которого был демократический и «градуалистский» социализм. В частности, в Италии это относилось к джолиттианской системе. Кризис джолиттизма и кризис туратианского реформизма составляли единое целое. Их происхождение имело общие причины в изменении экономической структуры Италии, в первоначальном утверждении монополистического капитализма, в ожесточении классовой борьбы. Отсюда возрождение реакционных течений, находивших общую платформу в национализме. Отсюда же, в противовес этому, обновление революционной струи внутри социализма» {113} .
Для своего интервью Кроче избрал легкую и изящную форму: размышления об «иронии истории». Он заметил, что в середине XIX в. многие мыслители предсказывали скорую и неизбежную смерть всей буржуазной цивилизации, но этого не произошло. Интервью изобиловало парадоксами. Кроче говорил и о том, что Маркс создал «миф о героическом рабочем классе», который станет протагонистом всемирной истории в новом, XX в. Однако, заявил Кроче, рабочий класс не является ныне революционным классом, если он вообще когда-нибудь был таковым. А в конце марта произошел беспрецедентный в истории Итальянской социалистической партии эпизод. Когда Джолитти формировал свой новый кабинет, он предложил Биссолати пост министра земледелия. Биссолати советовался с Турати, и тот отговорил его. Биссолати отклонил предложение, но согласился пойти в Квиринал [18] для политических консультаций с королем. Кстати, чтобы подчеркнуть, что он не просто парламентарий, а представитель рабочего класса, Биссолати, нарушив протокол, явился во дворец в пиджаке и в кепке. «Казус Биссолати» вызвал нечто вроде шока.
Джолитти пишет об этой истории: «Впервые социалистический депутат переступил порог Квиринала, чтобы монарх мог узнать его мнение о политическом положении. И этот факт, разумеется, вызвал много комментариев. Его осудили, словно сговорившись, экстремисты с одной и с другой стороны, т. е. реакционные консерваторы и революционные социалисты» {114} . Многие буржуазные газеты забили тревогу по поводу того, что социалисту был предложен министерский пост и что этого социалиста принял король. Противники Джолитти получили новый повод для нападок на него. Турати откликнулся статьей — он осуждал поступок Биссолати, но пытался найти ему психологическое объяснение. Комитет социалистической федерации в Форли послал руководителям партии телеграфный ультиматум: «Изгоните джолиттианца, монархиста, махрового, роялиста Биссолати. В противном случае 50 секций федерации Форли выйдут из партии» {115} . В местных организациях преобладало чувство возмущения, но в парламентской фракции мнения по поводу «жеста Биссолати» разделились. Сам Биссолати год спустя заявил, что он хотел просто «нарушить инерцию».
Через несколько дней после «жеста Биссолати» в парламенте произошел новый скандал. Джолитти, выступая в ответ на нападки консерваторов и отстаивая свою политическую линию, произнес «историческую фразу», которую не закончил из-за шума в зале. Он сказал, что прошло восемь лет с тех пор, как он предложил Турати войти в правительство, а тот отказался. За это время «страна шла вперед, Социалистическая партия весьма умерила свою программу, а Карла Маркса отправили на чердак…». В парламентском отчете сказано, что слова Джолитти были встречены бурными протестами Эстремы, аплодисментами Правой и центра. Чей-то голос добавил: «Карл Маркс умер», а социалист Этторе Чикотти из революционных групп крикнул: «Для нас Карл Маркс еще более жив, чем прежде!». Наконец навели порядок, но Джолитти так и не смог закончить речь.