Белый Камень. Чёрный Серп
Шрифт:
После звонка из агентства родители устроили ей взбучку. Отец даже попытался ее выпороть. Но Инга как взбесилась, поставив категорический ультиматум бросить школу, если они не согласятся, чтобы она снималась в кино.
– Коленька, да что же с ней творится такое! Ох, уж этот переходный возраст! – запричитала мать.
– Выдумали какой-то переходный возраст! Нет, Клава! Ремнем надо было чаще лечить с детства, а сейчас вымахала дылда, ни мать, ни отца не слушает. Кормишь ее, поишь – и вот она, благодарность! – отец стукнул кулаком по столу, едва не опрокинув тарелку
– Все интернет проклятый, насмотрятся всякой дряни, потом с ума сходят, – мать бросилась в комнату дочери. – Оторву этот провод к чертям собачим, а компьютер выброшу!
– Мама! – Инга взвизгнула и бросилась за ней. И вовремя. Схватила ноутбук и спрятала за спину.
– Только посмей! – зашипела она, словно кошка, прижатая к стенке. Мать опустилась на кровать, закрыла лицо руками и заплакала. Инга положила ноутбук в сумку, забрала из выдвижного ящика мелочь, оделась и ушла ночевать к Маше.
Подруга напоила ее горячим чаем с вареньем, они закрылись в комнате, и Инга рассказала о своем горе.
Вечером в комнату постучалась Машина мама, Ольга Семеновна.
– Ну, девочки, звонила тетя Клава. Можно узнать, что случилось?
Инга поведала ей грустную историю.
– Они совсем меня не понимают, я такая несчастная, теть Оль, – она зарыдала.
Тетя Оля присела на кровать, погладила Ингу по голове, прижала к себе.
– Не горюй! Знаешь, скольким великим актрисам пришлось пройти через препятствия! Если у тебя действительно есть призвание к актерскому мастерству – ты будешь играть в кино. Поверь мне, так и случится. А ссориться с родителями и уходить из дома – это по-детски, этим проблему не решишь. Хочешь, я побеседую с твоими родителями?
Инга всхлипнула и кивнула. Ольга Семеновна работала психологом в центре реабилитации, может быть, у нее получится…
Она не знала, о чем говорили тетя Оля и ее мама, но после этого разговора родители как будто смирились с решением Инги. Отец перезвонил по номеру, который им оставили из актерского агентства. Ингу пригласили на киностудию для предварительного отбора. Мама настояла, что поедет с ней, позвонила начальнику смены и отпросилась на завтрашний день.
В студии они узнали, что требуется характерная девушка на эпизод в историческом фильме о Московском княжестве. Светловолосая эффектная Инга и еще пять претенденток были выбраны среди многочисленных кандидаток. Инга искоса смотрела на девчонок, сравнивая себя с ними. Им раздали текст и попросили просто читать, а не пытаться играть. Она зашла в зал третьей.
Эпизод показался Инге простым, но волновалась она сильно. Ей чудилось, будто сейчас решается ее судьба на всю жизнь. Не дай бог, она провалится, и тогда родители с полным основанием смогут сказать, что были правы, отговаривая Ингу от бессмысленной затеи.
Она легко запомнила коротенький текст, пока ждала очереди; в нем было мало слов и много пауз. И когда Инга вышла на ярко освещенную невысокую площадку перед сидящими на стульях мужчиной и женщиной, которых она совсем не знала, ей почти не потребовалось заглядывать в листок.
На нее смотрели и ждали. И она вдруг почувствовала, как волнение… не исчезает, нет, но становится чем-то иным, отливает от рук и ног, перетекает в сердце и голову, словно густой поток кипящей смолы, которой когда-то поливали со стен крепостей в осажденных городах врагов земли русской. И горько-горько стало на душе, словно весь порушенный мир сейчас вместился в ее маленькое, но такое храброе сердце. И тот, кто шел ей навстречу, видел, как редкие слезы катятся из ее глаз.
– Что смотришь, княже? Полегла твоя дружина в поле! Кто ты без нее? Мыслишь, встанет грудью своей на защиту княжества народ? Целовал ты крест с названными братьями твоими, а после предал их… При всем честном народе клятву давал… и отрекся… Оглянись! Слышишь ты стоны и крики погубленных тобой отцов и братьев наших… Иди, княже, отныне ты один…
Закончив, она с надеждой взглянула на мужчину и женщину. Те молчали. Инга робко двинулась к краю площадки.
– Стоп! – поднял руку стоящий поодаль парень в очках и бейсболке. Инга остановилась, испуганно глядя на него.
– Пройдитесь немного.
Инга прошла вперед, назад. Мужчина на стуле, прищурившись, одобрительно смотрел на Ингу.
– Девушка, как вас… – он заглянул в листок, – Инга Березина, вы занимались раньше актерским мастерством?
– Нет, – покачала головой она. – Это в первый раз.
Мужчина что-то шепнул женщине. Она кивнула.
– Идеально, Игорь Петрович!
Тот, кого назвали Игорем Петровичем, поднялся со стула. Подошел к Инге.
– Мы нашли, кого искали, – улыбнулся он. – Завтра сможете приехать снова?
Инга почти не удивилась, что легко прошла пробы. Наверное, она сильно изумилась бы, провалив их. Все было так естественно: она чувствовала, как нужно говорить, какая требуется мимика, интонация, жесты, где сделать паузу, словно всю жизнь ждала на том поле князя.
– Конечно, я приеду! – обрадовалась она. – Уже съемки начнутся, да?
Все рассмеялись. Игорь Петрович помог ей сойти со сцены.
– Еще нет. Завтра следует посмотреть на вас в кадре, – не очень понятно объяснил он.
Инга испугалась. Она-то думала, что проверка закончена.
Наверное, все было написано на ее лице, потому что женщина ободряюще обняла ее за плечи и сказала:
– Не беспокойся, девочка. Я и без камеры вижу, что ты смотришься великолепно. Все будет хорошо. Давай-ка мы поговорим с твоей мамой.
– А других отпускать? – спросил парень.
– Нет, посмотрим, на всякий пожарный, – помахал рукой Игорь Петрович.
Ингу утвердили на эпизод.
Снимали под Москвой, возле Кошелево. На съемки она приехала с папой. Он подписал какие-то бумаги, где речь шла о родительском согласии и прочих скучных вещах. Инга в это не вникала. Она тоже поставила свою закорючку.
Инга была уверена, что Игорь Петрович и есть режиссер фильма, но ошиблась. Режиссером оказался высокий лысый дядька лет сорока, в джинсах и толстом сером джемпере, его звали Владимир Леонидович Мальцев. Это имя Инге ни о чем не говорило.