Белый кот
Шрифт:
Мешать мыслительному процессу Жене не хотелось, тем более что он посвящался ее скромной персоне. Поэтому она постаралась сидеть тихо и молча. Для этого надо было о чем-то крепко задуматься, что она и сделала.
Почему-то задумалась Женя о коте. Как он там сидит, в коробке, и ждет своих хозяев. А может быть, он ждет именно Женю. Она вспомнила его печальные глаза, и ей стало так его жалко! А вдруг бедняга голоден?
Окончания Ольгиного мыслительного процесса Женя ждала уже с нетерпением. Наконец та решительно хлопнула себя по колену и сказала:
— Ладно. Первое время поработаешь у
— Кем? — удивилась Женя. Она с трудом представляла себя в этой странной конторе, с Ольгиными «козлами»… Что она может делать? Искать неверных жен?
— Секретарем, — улыбнулась Ольга. — Пока секретарем. А там будет видно… Посидишь на телефоне, поговоришь с клиентами и с козлами тоже… Думаю, это ты сможешь. А там посмотрим.
— Я сегодня не могу работать, — испугалась Женя слишком резкой перемене жизни. — У меня…
Чуть не сорвалось с языка про голодного кота, но Женя вовремя сдержалась.
— Мне надо к квартиранту съездить. Он мне за два месяца должен… Да и с квартирой надо вопрос решить. Не могу же продолжать жить у Панкратова?
— Ладно, — милостиво разрешила ей «начальница», — приступишь к своим обязанностям с завтрашнего дня… Только не опаздывай! Рабочий день у нас начинается с десяти утра. Так что без пятнадцати десять ты должна быть на месте…
Женина собственная квартира располагалась в другом конце города. В прежние времена она добиралась туда на машине и теперь отчаянно ругала себя, что поленилась съездить раньше. Хотя кто мог знать, что счастливая, благополучная жизнь резко обрушится? Как сказала бы Люсинда — ничто не вечно под луной, и надо думать о душе. Люсинда все время думала о душе. Циничная Ольга наверняка добавила бы свою любимую фразу: «Хрусть — и пополам».
Женя долго тряслась в трамвае, предаваясь размышлениям, потом шла по дороге. По тротуару идти было нельзя. Он был завален снегом.
Она с тоской вспомнила их жилище с Панкратовым. Нет, придется прощаться со всем, иначе просто нельзя!
«Если я хочу себя уважать, я не возьму из его подлых рук ничего!»
От этих мыслей стало совсем тошно. Женя вошла в подъезд. Поднялась на второй этаж и позвонила. Никто не открыл.
«Надо было созвониться», — подумала Женя. Ключ от квартиры был, но ей показалось ужасно неудобным врываться вот так, без предупреждения. «Просто я боюсь, — догадалась она. — Я боюсь снова стать свидетельницей эротической сцены». Пусть даже на сей раз исполнителем будет человек совершенно посторонний. Но Жене-то все равно страшно… И отделаться от полученных впечатлений она никак не может… «Этак я стану сексуальной маньячкой, — усмехнулась она. — Буду относиться к жизни как к немецкой порнографии… С этим надо бороться». Она напомнила себе, что другого выхода у нее нет. Надо лечиться. «Проявляйте иронию и жалость…» «Туркменские фильмы выгодно отличаются от немецкого порно наличием музыки», — вспомнила она недавно услышанную фразу. И улыбнулась. Может быть, и в самом деле сейчас она увидит «историю из жизни туркмен-баши»… Она открыла и вошла внутрь. «В конце концов, это все-таки моя квартира, — сказала она себе. — Дождусь его тут. Или оставлю ему записку, что я при…»
Обведя глазами квартиру, Женя застыла.
Телевизора
— Если это маленькая неприятность, то я — император Поднебесной, — пробормотала Женя. — Кажется, меня просто ограбили.
Она снова прошла в комнату и стала искать следы пребывания в этой квартире жильца.
«Он ведь показался мне таким милым, приятным мальчиком, этот Костенька. И деньги он платил. А в последние два месяца… Это я сама поленилась приехать. А он болел. — Она все еще пыталась найти ему оправдание, чтобы успокоить себя. — Все просто в ремонте. А тарелки? Тарелки, тарелки… Конечно, глупо думать, что тарелки с пагодами тоже нуждались в ремонте. Он… он просто их нечаянно разбил».
Это была грустная мысль, но все-таки, все-таки…
Пролить свет на тайну сию могла только соседка, тетя Аня.
Женя направилась к ней.
Тетя Аня была туга на ухо, поэтому звонить ей пришлось долго.
— Ой, Женечка, — обрадовалась она. — Как хороша… А я уж думала, так и придется мне вам звонить. Ведь, Женечка, как Костя пропал, я все время одна. Даже обратиться за помощью не к кому. Раньше-то с Костиком как было хорошо — и за лекарством сходит, и чайку со мной выпьет, и поужинает… Хороший мальчик, Женя! Очень хороший! А вы что же, ему от квартиры отказали? Или новый квартирант появился?
— Тетя Аня, — прошептала Женя, чувствуя всей своей душой недоброе, — как же так? Костик должен был жить тут! И мы с ним разговаривали два дня назад! Он мне звонил, понимаете? Тетя Аня, он… давно исчез?
— Да почти три недели, — пожала она плечами. — Квартира пустая стоит. Три недели… Я, конечно, присматриваю за ней, но уже собиралась вам звонить.
«Присматривает, — усмехнулась Женя про себя. — Хорошо же она тут присматривала, если хороший мальчик Костя, очень хороший, меня ограбил подчистую. Хорошо, кровать вынести не успел и шкаф».
Женя вернулась в квартиру. Села у окна, допила остывший кофе. Кстати, кофе он оставил. До-обрый мальчик. За окном все еще падал снег. Где-то там был чертов Панкратов. Это он, он во всем виноват! Идея сдавать Женину квартиру принадлежала именно ему! Вместе с мебелью!
— Теперь я могу сдавать квартиру с частью мебели! И жить я должна тут с этой частью! Где я, черт возьми, найду этого Костеньку?
Женя бросилась назад в комнату. Может быть, где-то остались его координаты. Ведь не может же все быть так плохо… Она выдвигала ящики письменного стола, потом добралась до шкафа. Глупо, говорила она себе, глупо думать, что человек, обчистивший квартиру своей хозяйки, оставит ей новый адрес. «Ау, здрасьте-мордасьте, я спер всю вашу бытовую технику. Найти меня можно по такому-то адресу…»