Белый легион: Террор не пройдёт!
Шрифт:
Очухавшись, Гурвич принялся за дела. Поставил новую сим-карту в мобильный телефон. Старый номер уже, наверное, взяли под контроль. Черт, зачем он тогда звонил Алле? В детективных сериалах людей отлавливают по соединениям с мобильника. Ладно, что сделано, то сделано. Сейчас у него новый номер, который пока никому не известен. С него можно звонить.
Алка, эта владычица мазей и духов, нужна ему позарез. Пусть вопрос с деньгами снялся на несколько дней. Но остальные проблемы остались. И нельзя затягивать с их решением. Долго он на этой хате не проживёт…
С
— Мне Аллу Владимировну.
— Назовитесь, пожалуйста, — послышался до тошноты предупредительный молодой женский голос. Секретарши у Алки всегда были вышколенные.
— Борис Николаевич, — буркнул Гурвич.
— Алла Владимировна прилетает завтра. На работе будет в четырнадцать часов.
— Понял…
У Алки дурацкая привычка. Приезжая, двигает не домой, а в офис. Нетерпение её сжигает, боится, как бы за время отсутствия хозяйки фирму по миру не пустили.
Завтра… Остаётся ждать. Завтра она приедет. Он завалится к ней домой. Возьмёт диски с информацией. Отправится в Интернет-клуб. Там загонит информацию в Сеть, разбросает по адресатам. Отсидится несколько дней. Повторит сброс информации. И тогда можно будет выбираться на белый свет. Больше он никому не будет нужен.
Гурвич сел в кресло, взял пульт телевизора. Хотел нажать на кнопку, но тут в прихожей послышался шум.
Программист похолодел… Но это оказалась всего лишь пьяная Анжела, открывшая дверь и смахнувшая со стойки на пол фарфоровую вазу.
— Гадина, — обозвала она разбившуюся вазу. Сняла меховую коротенькую куртку, сбросила сапожки, покачиваясь, прошла в комнату. — Как, мальчишечка, не соскучился?
«Почему я должен по тебе соскучиться?» — раздражённо подумал Гурвич, но вслух, понятно, ничего не сказал.
Она чмокнула его в щеку. От неё разило вином.
— Устала, — сообщила она. — Ото всех устала.
И завалилась на кровать. Лёжа — умудриться надо — стянула платье и заснула.
Хорошо. Не будет пустых разговоров…
Всю ночь Гурвич ворочался в постели, обдумывая разные варианты. Заснул под утро, не слышал, как Анжела упорхнула.
Он дождался четырнадцати часов. На прямой телефон Алке звонить не стал. Позвонил одной из её сотрудниц.
— Не могу дозвониться Алле Владимировне, — сообщил он. — Скажите, что «медвежонок» человека пришлёт за вещами. Это срочно…
— Передам, — в голосе сотрудницы сквозило недоумение.
Она посчитала его за чокнутого. Но это неважно. Он знал, что какую бы чушь ни сказал, сотрудница передаст Алке его слова. Персонал хозяйка держит жёстко. Вольностей не прощает. За любую провинность — штраф или пинком под зад. Мегера, одним словом…
Он глянул в окно на скучные коробки домов, снующих машин и людей. Человеческий муравейник. Куча насекомых, озабоченных выживанием. И он — одно из них. Не успеет увернуться — раздавят башмаком…
Ну что, пора собираться…
Он побрился. Оделся. И вышел из квартиры…
Сельмурзаев утопал в глубоком кресле в холле
Депутат изложил суть проблемы, опуская ряд особо щекотливых моментов. Но и того, что он сказал, было достаточно, чтобы вызвать у гостей шок.
— Нанесена обида. Обида смертельная, — сухо закончил он. — Мне. Моему роду… Я хочу услышать совет близких мне людей.
Собственно, советы ему были не нужны, не для того он звал их. Он уже все решил. И гости, зная его характер, понимали это.
— Мы — как ты, Усман, — сказал Ренат.
— Я решил. Те шакалы запомнят тот день не как день своего торжества, а как самый чёрный день в своей жизни.
— Всем головы поотрубать. И им, и детям… Русский ишак должен знать, как жестока бывает наша плеть! — Ибрагим, самый горячий, махнул рукой, будто отсекая кому-то невидимому башку.
Порыв был похвален. Только депутат знал, что с таким же порывом в случае чего Ибрагим отыграет назад. Он готов резать врагов, детей врагов, жён. Но только когда они не режут его.
Осторожный Салех поинтересовался:
— Против кого мы собираемся воевать?
— Пока враг не известен. Но мы найдём его, — убеждённо произнёс Сельмурзаев.
— Враг скрыт. Мы перед ним как на ладони, — скривился Салех. — Не напоминает что-то такая ситуация?
— Что она должна напоминать? — раздражённо спросил депутат. Салех со своим практицизмом раздражал его.
— Нашу борьбу с собаками на нашей земле. Мы вырываемся из засад, кусаем их и скрываемся, растворяясь в сёлах. И русский ничего не может сделать. Здесь все наоборот.
— Русский слаб, — снова подал голос Ибрагим. — Мы сильны!
— Ибрагим, ты пыл поумерь, — недовольно произнёс Салех. — Не на митинге. Серьёзный вопрос решаем.
Ибрагим насупился.
Султан не встревал в перепалку, предпочитая молча ждать продолжения. Он уже просчитал все варианты. И пришёл к выводу, что при любом решении он поимеет свою выгоду. Поэтому был спокоен.
— Враг силён? — спросил Ренат.
— Не так страшен черт… — произнёс внешне спокойно Сельмурзаев. Но внутри он был весь взведён, как пружина. С нервами совсем не в порядке. Он чувствовал, что готов взорваться, как бочка пороха. — Это бывшие сотрудники спецслужб, которым не живётся спокойно на пенсии. Шавки. Что они могут? Только из-под лавки тявкать. Физически мы передавим их.