Белый легион: Террор не пройдёт!
Шрифт:
— Сучка драная, — поддакнула Лиля. У обоих девчонок накопилось немало обид на диспетчершу. — Тоже подрабатывала в своё время. Теперь кто на неё позарится? Вот и строит из себя…
Так уж складывается, что девочки не любят бандерш, диспетчерш, распорядительниц женских тел. Бывают исключения. Вот года полтора назад была У Анжелы «мама», так в ней души не чаяли, за девчонок, как за себя, горой стояла. Как к дочкам относилась. Жалко, села за героин. Бес попутал переодетым ментам сто грамм герыча впарить. Каждый должен заниматься
— Ну, я пошла, — Анжела поправила причёску.
— Чтобы тебе гринов побольше срубить, подруга… И чтоб тебе замуж предложили, — Лиля хмыкнула.
— Ясный перец. Принц из Индии.
— В Индии нет принцев, подруга…
— Ну и ладно…
Анжела поднялась к дежурной по этажу — сорокапятилетней строгой тётке, похожей на надзирательницу в женской колонии.
— На хату поедешь, — произнесла она хмуро.
— По хатам же не работаем! — возмутилась Анжела.
— Ничего. Я людей этих знаю… Двести американских рублей за ночь тебе помешают?
— Двести гринов? — Сердце Анжелы радостно ёкнуло. — Не помешают… Только чтобы не хачи и не садисты.
— Нормальные люди. Денег немерено. Может, ещё чего подкинут. Ну, согласна? — Дежурная напирала настойчиво.
— Согласна, — без боя сдалась Анжела.
— Тогда спускайся. У южного входа серебряная «Ауди» ждёт. В ней — Стас в очках тёмных, прикид на миллион баксов. Скажешь, что от меня.
— Поняла, — обрадованно воскликнула Анжела. У женщин её профессии, которым дорого даются деньги, отношение к трудовому баксу серьёзное. Никогда своего не упустят. И такой заказ не упускают.
От ждущей на стоянке рядом с туристическим автобусом серебряной, как летающая тарелка, машины исходили волны роскоши. Анжела на таких давно не ездила. Новенькая, с конвейера, сиденья пахли дорогой кожей. И парень в салоне сидел — ничего такой, симпатичный. Костюмчик неброский, но очень дорогой.
— Стас, — представился он. — Садись назад.
— Как скажешь… Далеко едем?
— В Москву, — хмыкнул он.
— Цену говорили?
— Двести за ночь. Не вопрос.
— Тогда я тебя люблю, — выдала довольная Анжела обычную свою присказку, обещавшую в скором времени сказку.
Стас тронул машину с места и выехал на набережную. Через несколько минут, поблуждав по узким московским переулкам, остановился у серого шестиэтажного старинного дома. Рядом возвышалось недавно отремонтированное, празднично яркое здание Третьяковской галереи, в которой Анжелка ни разу не была и бывать не собиралась.
— Друга надо забрать, — поведал Стас.
— Что, двое? — почти искренне возмутилась Анжела. — Так не договаривались, — она помялась и нагло затребовала: — Доплатить тогда надо. За двоих-то…
— Он не будет участвовать, — усмехнулся как-то ехидно Стас.
От подъезда отделился высокий атлет и направился к машине.
— Привет, братцы и сестрицы, — он уселся на заднее сиденье рядом с Анжелой.
В
Стас тронул машину с места.
— Анжела, — произнёс атлет спокойно.
— Ну да, — девушку несколько удивило, что он знает её по имени. Впрочем, ему мог отзвонить по мобильнику Стас.
— У тебя живёт человек.
— Какой человек? — Внутри у неё похолодело. — У меня?
— Алексей. Так?
— Никто не живёт, — соврала Анжела и подумала с ужасом: «Вот оно! Начинается!»
— Анжела, ложь не украшает такое невинное создание, как ты. И врать ты не умеешь… Адрес твой мы знаем. Нет проблем зайти в квартиру… Мы не хотим ему зла. Он в нехорошей ситуации. Мы хотим его выручить.
— Я не понимаю, — мысли Анжелы путались от страха.
— Не возражай, — подал голос Стас. — Нас твои возражения не интересуют. И на понт не берём. Живёшь ты в однушке, квартира сорок семь. Адрес…
Она вдруг со всей ясностью осознала — эти люди хотят отнять у неё Алексея. Она так привыкла к нему, что он стал ей родным. Все внутри протестовало против подобной постановки вопроса.
— Нет! — крикнула она и попыталась рвануть дверцу…
— Да тише ты, — атлет оттащил её от двери. Сжал аккуратно в объятиях, не делая больно, но и не позволяя ей двигаться.
Она захотела укусить его — не вышло. Он рассмеялся — беззлобно, без издёвки, как человек, которого хочет цапнуть за палец красивая кошка. Спросил:
— Успокоилась?.. Ну все, все… Анжела, мы тебе не враги…
Он отпустил её. Она вжалась в угол. Истерика прошла. Героизм — тоже…
— Теперь слушай, — твёрдо разъяснил атлет тоном, не терпящим противоречий. — Мы заходим в квартиру. Ты нас представляешь Алексею. Мы разговариваем с ним. Все…
— Вы… вы те, кто его преследует?
— Нет. Мы те, кто спасает его шкуру…
Когда Анжела, пряча глаза, зашла в квартиру, а следом появился уверенный в своих силах и правоте атлет, Гурвич понял — все! Это за ним. Его бег закончен.
Можно, конечно, было, как последний акт отчаяния, попытаться прорваться. Или достойно закатить драку. Только вот прорваться через этого бугая не получится — факт. Это как пробить скалу. Есть ещё один вариант — выброситься из окна. Но и тут ничего не выйдет. Гость занял как раз такую позицию, чтобы исключить случайности.
Странно, но Гурвич даже испытал облегчение. Больше всего его томила неопределённость. Он завис между небом и землёй. Ждал изо дня в день, когда за ним придут. И вот, наконец, это свершилось. Будто груз с плеч. Он не способен прятаться по тёмным пыльным углам всю жизнь. Лучше сразу умереть, чем как крыса всю оставшуюся жизнь хорониться по подвалам.