Белый «мерседес»
Шрифт:
Сю пробирается между горячих тел, ведомая огромным черным Джо. Он, блестя, как лакированным, своим голым торсом, ведет за руку, как на буксире, кажущуюся крохотной Сю, а в свободной руке несет высоко над своей курчавой головой картонный плакат: «Лучше заниматься любовью, чем воевать!»
Сю. А ты умеешь?
Джо. Что?Воевать?
Сю. Нет. Заниматься любовью.
Джо. Не веришь на слово? Могу доказать.
Сю. Сгораю от любопытства.
Джо. Ты не похожа на еврейку.
Сю. Это что, комплимент?
Джо.
Сю. Хирургу не зря заплатили. Сделал курносой.
Джо. Отличная работа. Не придерешься. Но, может, твой… прежний-то нос был еще лучше?
Сю. На чей вкус.
Джо. Все посходили с ума. Наши, черные, девицы отдают последние деньги, чтобы свои натуральные кудряшки распрямить в струнку. Японки, слыхал, надрезают глаза, чтобы свои узкие в круглые, как у кошки, превратить. А если мне что и нравится в японках, так их узкие глаза. Все хотят выглядеть не самими собой, а кем-то еще. А все остальное у тебя натуральное?
Сю. Проверь. Если, конечно, в этом деле понимаешь.
Джо. Ну, уж в чем, в чем, а в этом я большой специалист.
4. Пустое поле после фестиваля.
(Вечер)
Огромной свалкой выглядит сейчас все поле, покинутое буйствующими толпами. Молчат динамики на высоких мачтах. Пустынна эстрада с валяющимися на полу пюпитрами и мотками провода. Мусороуборочные машины бороздят поле, проглатывая тонны пустой посуды и рваной бумаги…
Джо и Сю лежат в траве среди неубранного мусора. Отхлебывают из одной бутылки, курят из одной завертки. Сю весела и возбуждена.
Сю. Все, Джо! Больше не могу! У меня, кажется, начинаются галлюцинации.
Джо. Это хорошо! Что может быть лучше галлюцинаций? Ты-то видишь, чего я не вижу.
Сю. Точно. Ты не видишь. Только я могу это видеть. Мою маму. Как она собирает к столу, дожидаясь меня, и все прислушивается, не еду ли я к дому.
Дж о. Где твоя мама?
Сю. А где может обитать еврейская мама? В Нью-Джерси. И Нью-Йорк рядом. И тихо, как в провинции. И евреи рядышком. Как в старой доброй Европе.
Джо. А у меня нет мамы!
Он начинает плакать, захлебываясь пьяными слезами. Сю утешает его. Гладит, целует.
Джо. Она сбежала, когда я был совсем маленьким. Я не знал ласки.
Он заваливает Сю на брошенный в траву плакат «Лучше заниматься любовью, чем воевать!». Мусороуборочная машина чуть не наехала на них в сумерках, но шофер вовремя притормозил и, привстав на сиденье, с восторгом смотрит на открывшееся его глазам зрелище.
5. Дорога.
(Ночь)
Автомобиль врезался в придорожный столб, исковеркав себе весь перед. Крышка капота свернулась набок, и из под нее исходит паром двигатель. Сю и Джо выбираются из разбитой машины, хрустя подошвами по стеклянному крошеву на бетоне шоссе. Соседние машины притормаживают возле потерпевших аварию. Слышится далекий вой полицейского автомобиля.
Джо. Меня здесь не было! В моем досье в полиции не осталось свободного места, чтобы зарегистрировать новый арест.
Он прыгает через .ограду шоссе и исчезает в темноте. Вой полицейского автомобиля нарастает.
6. Интерьер.
Столовая в доме родителей Сю.
(Вечер)
Идет подготовка к торжественному субботнему ужину. Стол накрыт. Свечи в серебряных подсвечниках еще не зажжены. К ужину приглашены гости. По всей видимости, из-за ожидаемого приезда дочери. Мужчины и мальчики в ермолках.
Один из гостей (поглядывает на часы). Ваша дочь запаздывает. Она точно обещала быть к ужину?
Отец. Она звонила мне и подтвердила, что будет засветло. Успеет к ужину.
Гость. Что ж, подождем.
Отец. Может, что-нибудь ее задержало? Но я не допускаю такой мысли. Она бы предупредила.
Мать. В любом случае мы не будем нарушать традицию и сядем застоя точно тогда, когда это следует.
Гость. А следует это сделать (глядит на часы) через семь минут.
Мать. Через семь минут мы и сядем.
Мальчик в ермолке и коротких штанишках с металлическими цепями на неровных зубах смотрит телевизор — идет репортаж с фестиваля рок-музыки. На экране в толпе мелькнула Сю с негром Джо. Джо дает интервью.
Мальчик. Сюзанна не успеет к ужину.
Мать. Почему, мой мальчик?
Мальчик. Потому что она занята другим.
Отец. Чем?
Мальчик. А посмотрите на экран. Ее только что показывали. В обнимку с этим негром. (На экране
— Джо крупным планом, а Сю не видно.) Мать. Не болтай, мальчик, глупостей. У тебя галлюцинации. Что может быть общего у нашей девочки с этим… ну… этим…
Мальчик. Черномазым? Вы так хотели сказать? А я не знал, что вы — расисты.
Отец мальчика. Не болтай глупостей. И не дерзи старшим. Вынь палец из носа! Борец за справедливость.
Отец Сю (вступаясь за мальчика). Это хорошо, что его волнуют такие проблемы. Нам, евреям, это очень близко и понятно.
Он, обняв мальчика за плечи, подводит его к стене в самом видном углу столовой. Там, в раме, висит, вырезанный из бумаги и наклеенный на картон, силуэт дерева, на каждой ветке которого вместо плодов — кружок фотографии с детской головкой. Мальчишечьи и девчоночьи головки.