Белый орк
Шрифт:
– Что? Кто здесь? Ах ты маленький сопливец, зачем ранил моего Рожка? Веди своих родителей, негодник!
– Я, вообще-то, не орчонок.
– Ты голодающий карлик?
– В каком-то смысле.
Незнакомка извлекла из складок необъятного одеяния факел и кресало. В неверном свете Альберт рассмотрел лицо орчихи и обомлел. Она походила на человека еще больше, чем Тарша. Точнее, даже не на человека.
На эльфа.
Узкое треугольное лицо, широко посаженные красивые большие глаза, тонкий носик без привычной горбинки. Цвет кожи
– Ты - человек! Но одет в шкуры и стреляешь из степного лука. Зачем ты убил Рожка? Ты что, не видел бубенцы на его прекрасных ветвях?
Так вот что это за шишки. Но в темноте-то и не разберешь.
– Не стой столбом! Сделай что-нибудь!
Альберт подошел к зверю и осмотрел рану. Стрела едва задела мышцы, пройдя навылет через шкуру и жировой слой. Сущий пустяк - похромает немного и оклемается. Главное остановить кровь.
– Мне нужны чистые тряпки и какой-нибудь инструмент. Клещи или топорик.
– О, - полуорка прижала руки к груди, - у Маргит есть все, что захочешь. Только спаси Рожка.
Новая знакомая скрылась в бурьяне, а минуту спустя вернулась с мотком бинта и добротными кузнечными клещами. Альберт откусил наконечник стрелы и вытащил древко. Олень заревел и щелкнул зубами.
– Не бойся, мой дорогой, все будет хорошо, - Маргит положила голову животного на колени и принялась гладить шею.
Шайн перебинтовал рану и удовлетворенно хмыкнул. Вены и артерии не задеты, жить будет.
– Что же теперь мне делать?
– запричитала орчиха.
– Как везти товар?
– Ты купец?
– удивился Шайн.
– Маргит - Тор-гаш. Ничего не покупаю, только продаю.
– Как можно продать, не купив?
– Делать своими руками!
– И что же ты делаешь?
– О, пойдем, покажу!
За бурьяном пряталась превосходная карета явно людской работы. Широченные колеса были облиты смолой для лучшей проходимости, кузов стоял на рессорах, вошедших в обиход совсем недавно. Сперва Альберту показалось, что внутри кареты одна солома, но потом он понял - это лишь меры безопасности. Маргит перевозила глиняную посуду - да такого качества, что не везде в Империи найдешь. Формы удивительно ровные, аккуратные, покрытые белой глазурью и расписанные синей краской. Причем украшения варьировались от простых линий до самых настоящих произведений искусства.
– Ты это сама сделала?
– О да, я трудилась целый месяц, а теперь не сумею попасть на ярмарку вовремя!
– Не знал, что орки торгуют меж собой.
– Маргит торгует с людьми! Что же мне теперь делать?
– Пошли в наш лагерь. Завтра мы идем далеко на запад, подбросим тебя, а там и Рожок оклемается.
– О, это очень хорошая мысль. Я согласна!
Глава 5
Альберт попытался сдвинуть карету самостоятельно, да только куда там. Пришлось возвращаться на стоянку за крупным рогатым скотом. Половина племени увязалась вслед за дипломатом, чтобы посмотреть - какую же добычу он подстрелил, что потребовался целый буйвол для перевозки.
Узнав, что это просто бродячая торговка, разочарованные орки повернули восвояси.
Пригнав карету в лагерь, Альберт попросил Грума узнать у вождя - можно ли Маргит отправиться с ними на Запад? Вокруг шатра Горрана собралась значительная часть общины. Альберт стоял напротив, Маргит пугливо жалась за его спиной. Орки почему-то глядели на странницу вовсе не дружески, а нервно, напряженно.
Наконец в свет факелов вышел шаман и передал волю вождя: пусть едет. Кочевники собрались было вернуться к привычным делам, как ночную тишину разрезал знакомый гулкий бас:
– Я не собираюсь привечать гнилое семя! Пусть валит сама на все четыре ветра!
Бараг. Вот же собака, мало, наверное, получил, раз пасть раззявил. Вслух, разумеется, Шайн этого не сказал, ограничился спокойным вопросом.
– Что ты имеешь против моей гостьи?
– Твоей? Гостьи?
– с усмешкой прорычал верзила.
– А где твой дом, чтобы гостей водить? Уж точно не здесь! И посмотри на уши и зубы своей подружки. Ее мать якшалась с эльфами, а это позор всему степному народу! Я готов терпеть тебя, человек, но не эту тварь!
Орки загудели, большинство - одобрительно. Кто-то выкрикнул:
– Полукровка!
Альберт вздохнул. Кочевники ненавидели детей леса куда сильнее, чем людей. Дело в том, что имперские рыцари сражались относительно честно, исповедуя очень похожий на орочий культ достоинства и силы. Эльфы же предпочитали партизанские тактики. Атака конных лучников на спящий лагерь под покровом ночи - один из любимых приемов остроухих. К тому же эльфы не брезговали убивать стариков и детей, считая абсолютно всех зеленокожих опасными.
И если отношения между Империей и Степью за двести лет более-менее наладились, то лесному народу это не грозило никогда. Неудивительно, что кочевники испытывали такую ярость именно к полукровкам. Они считали детей эльфов и орчих величайшим надругательством над народом Степи - куда более страшным и отвратительным, чем убийство.
– Вождь сказал свое слово!
– напомнил Шайн.
– И я не осмелюсь ему противиться. Но доброго отношения эта тварь не дождется. Еды и ночлега ей никто здесь не даст! Так ведь, братья?!
– Не так!
– сквозь общий гул прорвался рассерженный голос Тарши.
Охотница вышла из толпы и встала напротив бывшего мужчины.
– Ты просто зол на Альберта за поражение! Так ведут себя дети, а не взрослые орки. Этой бедняге и так худо жить зная, чья в ней кровь.
– Маргит не жалуе..., - шепнула торговка, но Шайн шикнул на нее и приложил палец к губам.
– Если она гостья Вахула - она и моя гостья. Я с радостью разделю с ней свой шатер и пищу.
Бараг скрестил руки на груди и рассмеялся.