Белый орк
Шрифт:
– Что здесь происходит?
– прорычал вожак.
Альберт расставил руки в стороны и плавно замахал вверх-вниз. Со стороны это выглядело так, будто у Джака выросла вторая пара конечностей. Орки явно занервничали, хоть и не отступили ни на шаг.
– Я - Басултан Всевидящее Око, шаман равнины, верный слуга духов, услышал, что в моей степи готовится война! Это так, Тарг Багряный топор?
– Может и так. Тебе какое дело? Иди своей дорогой.
Шайн, в отличии от орков постоянно крутящий головой, заметил следующую волну пыли. Прикинув расстояние,
– Я знаю!!!
– крикнул Джак громче прежнего, заставив замерших кочевников чуть не подпрыгнуть от неожиданности.
– Что твои люди сделали прошлой ночью! Они оскорбили духов своей похотью и безмерной жаждой смерти! Духи пророчат Великую войну, что принесет гибель всем детям Степи!
Тарг нахмурился.
– Откуда знаешь? Моих бойцов убили подлые Каменные Сердца.
– Ложь, - прошептал Альберт, а Джак озвучил это в привычной манере. Ветер снова растревожил вершины шатров. Близилась непогода, и первыми ее почуяли животные - по всему лагерю прокатился рев буйволов. И если матерый вождь лишь изменился в лице, то молодые соплеменники изрядно струхнули.
– Докажи!
– Ты послал троих и все три не вернулись живыми, - «пророчествовал» старец.
– Кто сказал тебе, что напали Каменные Сердца?
– А тебе кто сказал?
– Духи!!!
– возопил «шаман» под аккомпанемент сорванного ветром полога.
Альберт и сам чудом удержался в седле - буря грозила превратиться в настоящий ураган.
– И они очень злы! Хотят смести негодяев с лица Степи! Одумайся и зарой топор войны!
– Что сделать?
– удивился вождь.
Альберт прикусил язык, поняв, что перегнул палку. Такие обычаи были свойственны людским дикарям, но никак не оркам.
– Топор... зарой, - повторил Джак и замолчал.
Орка больше испугало грядущее ненастье, чем угрозы Всевидящего Ока. Пришла пора сворачивать лагерь и искать новую стоянку, иначе ее и правда сдует. Подумав, Тарг ответил:
– Ладно. Воевать, может, и не будем - пока. Но убийства не прощу - будем разбираться.
– Да будет так! Духи довольны. Но помни - еще одна капля орочьей крови пробудет гнев стихий!
Шайн сквозь гул ветра услышал шаги и обернулся. Отряд Горрана приближался. Теперь главное, чтобы Каменное Сердце не наделал глупостей.
– Пора уходить, - буркнул дипломат.
– Пора уходить!!!
– по привычке заорал Джак.
– Да не ори ты. Ворочай буйвола!
– Да не...!! А, все, мы уходим. Но помни - духи следят за тобой.
Уезжая, Шайн краем глаза заметил, как к Таргу подошел молодой кочевник с топором и лопатой.
Глава 2
В лагерь вернулись окольной дорогой. Оставшиеся на хозяйстве старики и дети сложили шатры в телеги и готовились отчалить на поиски новой жизни, если воины не вернутся в оговоренный срок. Едва старый вол приблизился к стоянке, из огромной, похожей на корабль без мачт, повозки выкатилась шайка малышей. Альберт насчитал девятерых, самому старшему из которых было лет двенадцать (у орков и людей одинаковая продолжительность жизни, но
Ребята окружили Джака и заголосили наперебой:
– А папка где? Он скоро вернется? Победил уже Багряных Топоров?
Дети, разумеется, не знали о тайной дипломатической миссии, поэтому приняли «шаманов» за отцовских гонцов. А от гонца, как известно, благой вести не дождешься.
– Это Горрановы?
– шепотом спросил Шайн.
– Да, - крякнул старец.
– Ничего себе. Солидный приплод.
– Чтобы возродить орочье племя, нужно заниматься любовью, а не войной. Так говорит Грум.
Пока послы спешивались, их успели окружить остальные обитатели лагеря. Но ответа на самый волнующий вопрос ни Джак, ни Альберт дать не могли. Начались часы отчаянного ожидания, которое гораздо хуже самой изощренной пытки. Но в отличии от кочевников, Шайн ждал не победы и знатных трофеев, а Таршу - живую и здоровую.
Наступила ночь, развели костер - небольшой, чтобы не привлекать внимания шатающихся по Степи лихих орков. Есть никто не хотел, но варево все же приготовили - на случай если вернутся победители. Об иных вариантах никто и думать не хотел.
Спустя примерно полчаса вдалеке послышалось нестройное хоровое пение. Песня была старинная, так что Альберт ее без труда распознал - «Глас мира и дружбы», орочья народная, авторы неизвестны.
Когда кочевники спешились и подошли к костру, Шайн заметил, что все они изрядно приняли за воротник. Больше всех досталось Горрану - тот шатался как соломина на ветру и мутным взглядом искал кого-то. Не обратив никакого внимания на окруживших его детей, вождь подошел к Альберту и заключил в объятия. Да такие, что хребет затрещал. Хуже орочьей нежности только медвежья - это даже эльфы знают.
– Молодец. Уважаю, - заплетающимся языком проворчал вождь и рухнул на землю.
– Папка опять нажрался, - вздохнул один из орчат.
– Потащили его что ли в телегу.
Единственным, кто сохранил трезвость ума, был Грум. Шаман поспешил увести раба в свою повозку - пьяные кочевники могли последовать примеру вождя, а этого человек уж точно бы не пережил. Забравшись под полог, Грум снял с плеча сумку и протянул Альберту.
– Подарок Багряных топоров. Детская одежда. Грум соврал, что у Горрана двадцать детей, хотя на деле одним меньше.
– Двадцать?!
– воскликнул Шайн.
– Но в лагере только девять.
– Правильно. Остальные ушли на войну. Мы, орки, плодимся рано, даже раньше, чем вы. Вот примерь, тебе как раз должно подойти.
Шайн достал из сумки теплую серую безрукавку мехом наружу, кожаные портки и сандалии. Все пришлось в пору, чему дипломат весьма обрадовался - камзол давно истерся и по ночам было чертовски холодно.
– А это от Грума, - толстяк достал из сундука красную ленту с пожелтевшим клювом в качестве подвески.
– Да не на шею, балбес! На голову, чтобы волосы не торчали. Вот так. Это клюв степного орла - глаза духов и мудрейшей птицы. Заслужил.