Белый павлин. Терзание плоти
Шрифт:
— Ты должна настоять на том, чтобы он встал, — сказал Том, снова появляясь в комнате. — У него ужасные, просто отвратительные сапоги! Он убьет сам себя, можешь быть уверена. Мне жаль этого парня.
— Вот это странно, — сказала Эмили. — Посмотрел бы ты, какой спектакль он устраивает для своих детей, как он отвратительно обращается с женой.
— Но он ничего не может поделать с собой, бедняга. Хотя, я считаю, мужчина должен быть потверже.
Мы услышали шум из комнаты наверху.
— Он
— Мне показалось, что я слышал голоса, — сказал он.
Он улыбался. Его жилет был расстегнут. На нем не было ни пиджака, ни домашних туфель. Волосы и усы в беспорядке, лицо бледное и заспанное. Глаза маленькие. Он отвернулся от нас, как от яркого света. Его рука, которую я пожал, была вялой и холодной.
— Так ты приехал сюда, Сирил? — спросил он улыбаясь.
— Ты будешь завтракать? — спросила Эмили холодно.
— Если что-нибудь найду, — ответил он.
— Я тебя давно жду, — ответила она.
Он повернулся и пошел в столовую. Эмили позвонила служанке, я пошел за Джорджем и увидел, что мой хозяин ходит по столовой, заглядывая под стулья и в углы.
— Интересно, куда подевались мои домашние туфли, — бормотал он, продолжая поиск.
Я заметил, что он не звонит в колокольчик, чтобы поручить слугам найти пропажу. Наконец он подошел к камину, стал греть руки. Когда он начал ворошить плохо горевшие угли, вошла служанка с подносом.
Он осторожно положил кочергу на место. Пока девушка расставляла еду на столе, он смотрел в огонь, не обращая на нее никакого внимания.
— Это гренки, — сказала она, — будете есть?
Он поднял голову и посмотрел на тарелку.
— Ага, — сказал он. — Ты принесла винный уксус?
Ни слова не говоря, она взяла графинчик и поставила его на стол. Закрывая за собой дверь, она обернулась и сказала:
— Лучше ешьте сейчас, пока горячее.
Он не обратил внимания на ее слова, сидел глядя в окно.
— Ну, и как твои дела? — спросил он меня.
— Мои? О, очень хорошо. А твои?
— Как видишь, — ответил он, иронически повернув голову в мою сторону.
— Мне жаль видеть это, — сказал я.
Он сидел наклонившись, положив локти на колени, постукивая по ладони пальцем, монотонно, точь-в-точь так, как бьется сердце.
— Ты не собираешься завтракать? — спросил я.
В этот момент часы пробили двенадцать раз. Он гневно посмотрел вверх.
— Ага, я так полагаю, — ответил он мне, когда часы смолкли.
Он тяжело встал, подошел к столу. Наливая в чашку чай, он пролил его на скатерть и стоял, глядя на пятно. Потом начал есть. Обильно полил винным уксусом горячую рыбу и ел с безразличием, что мне показалось отвратительным. Делал паузы, чтобы вытереть чай с усов или поднять кусочек рыбы с колен.
— Ты еще не женат, я полагаю? — спросил он во время одной из таких пауз.
— Нет, — ответил я. — Я полагаю, что должен сначала осмотреться.
— Ты не очень мудр, — ответил он тихо и с горечью.
Через некоторое время вошла служанка с письмом.
— Утром пришло, — сказала она, положив письмо перед ним.
Он посмотрел на конверт, потом сказал:
— Ты не принесла нож для мармелада.
— Да? Я думала, вам он не нужен, обычно вы им не пользуетесь.
— Не знаешь ли ты, где мои домашние туфли? — спросил он.
— Должны быть на своем месте.
Она вышла и обернулась.
— Наверное, мисс Герти их куда-нибудь положила. Я принесу другие.
В ожидании ее он читал письмо. Перечитал его дважды, после, не меняя выражения лица, положил его назад в конверт. Но он больше не стал есть свой завтрак, даже после того, как служанка принесла нож и домашние туфли, хотя и съел перед этим очень мало.
В полпервого в доме раздался повелительный женский голос. В дверях показалась Мег. Когда она вошла в комнату и увидела меня, то остановилась как вкопанная. Она понюхала воздух, посмотрела на стол и воскликнула, шагнув вперед:
— Сирил! Кто бы мог подумать, что ты придешь, что я увижу тебя этим утром! Как дела?
Она дождалась моего ответа, потом немедленно повернулась к Джорджу и сказала:
— Должна сказать, прелестную сценку ты показываешь Сирилу. Ты закончил? Если да, то Кейт может унести поднос. Ты закончил?
Он не ответил, допил чай и отодвинул чашку тыльной стороной руки. Мег позвонила в колокольчик и, сняв перчатку, стала укладывать посуду на поднос, сдвигая остатки рыбы и косточки с края его тарелки короткими и неприятными скребками вилки. Видно было, что она относится ко всему этому с отвращением. Вошла служанка.
— Убери со стола, Кейт, и открой окно. Ты открывала окно в спальне?
— Нет… нет еще.
Она посмотрела на Джорджа, как бы говоря, что он всего несколько минут назад спустился вниз.
— Тогда открой, когда унесешь поднос.
— Это окно не открывай, — сказал Джордж грубо и упрямо. — Здесь холодно.
— Если ты решил поголодать, то надень пиджак, — ответила Мег решительно. — Здесь достаточно тепло для тех, у кого есть жизнь в крови. Как по-твоему, Сирил, холодно сейчас?
— Этим утром довольно свежо, — ответил я.
— Конечно, нет, не холодно. И я считаю, что эту комнату необходимо проветрить.
Служанка, однако, сложила скатерть и вышла, не приближаясь к окну.