Белый рондель
Шрифт:
— Я не слежу за Анной, — сказал Трампедах.
— Вы бросили тень на пана Путешественника, и я опрометчиво вызвал его на дуэль. Теперь вы пытались натравить на него Ла Тробе, а Ла Тробе, как известно, ваш старый должник!
— Я ничего об этом не знаю. — Трампедах пожал плечами. — Я приютил господина Путешественника, только и всего.
— Вы распустили слухи, что Анна неприступна и будто у неё есть жених!
Криво усмехнувшись, Трампедах посмотрел на Фробелиуса
— Да вот же он.
— Кто?
— Жених Анны. Господин Фробелиус и есть тот самый жених.
Кавалек был ошарашен. Он повернулся и во все глаза стал смотреть на Фробелиуса.
— Это правда?
Музыкант молчал.
— Правда или нет? — распалялся Кавалек.
— До сих пор было так, — неохотно ответил Фробелиус.
— Пся крев! Когда вы успели…
— Успокойтесь, любезный, — сказал Трампедах. — Господин Фробелиус в сомнении, остаться ли ему в звании жениха.
— Вы неправильно истолковали мои слова, — пробормотал Фробелиус. — У меня ещё не было разговора с Анной.
— Так вы жених? — Кавалек не мог оправиться от изумления. — А кто же я, чёрт побери? Я тоже считал себя женихом! — На лице Кавалека детское негодование.
— Каким это образом? — спросил Трампедах.
— Самым обыкновенным! Я обещал Анне взять её в жёны!
— И что же она?
— Она была благосклонна!
— Ну а вы? — Трампедах обратился ко мне. — Вы тоже обещали взять её в жёны?
— Пока ещё нет, — ответил я спокойно.
— А я думал, через ограду монастыря вы лезли именно с предложением руки, — язвительно сказал Трампедах.
— Какого ещё монастыря? — воскликнул Кавалек. — Куда он лез?
— Анна решила постричься в монастыре святой Катарины, — объяснил Трампедах. — Господин Путешественник был замечен, когда лез через монастырскую стену, а затем и на дерево против кельи Анны. Вслед за этим Анна исчезла.
— Не может быть! — сказал Кавалек. — Это правда? — он уставился на меня.
— Отчасти правда, отчасти ложь, — ответил я. — В монастырь мне действительно пришлось наведаться. Но Анна покинула его без моего участия.
— Но зачем вам монастырь, чёрт побери? — воскликнул Кавалек. — Кого вы там искали?
— Разумеется, Анну.
— Зачем?
— Это мне трудно объяснить, пан Кавалек.
Фробелиус взялся руками за голову.
— Значит, вы знаете Анну, — не унимался Кавалек.
— Я с ней знаком.
— И вы меня обманули?
— Я вас не обманывал, пан Кавалек.
— Она вам давала надежды?
— Никаких. Заверяю вас, никаких.
— Лжёте! Тогда зачем было лезть к ней в келью?
— Успокойтесь, пан Кавалек, я не был в её келье.
— Чёрт побери, я ничего не понимаю! — Кавалек опустился на табурет.
— Господин Трампедах вносит путаницу, — сказал я. — Он ведь хорошо знает, где Анна.
— Путаница идёт не от меня. — Трампедах медленно встал.
— От кого же?
— Не только вы, здесь сидящие, влекомы к Анне, не только у вас помутился разум, много таких… — Трампедах говорил с расстановкой. — Спросим себя, достойна ли такого внимания простая эстонка? Разумно ли это? А если нет, то чем объяснимо? И я отвечу вам: объяснение одно. Анна напоена неведомой силой…
— Ба! — сказал Кавалек.
— Нечистой силой, — угрюмо и твёрдо выговорил Трампедах.
Мгновение все молчат.
— Да что же тут нечистого? — возразил Кавалек. — Хорошенькая, и всё. У нас в Богданце такая была, что целая хоругвь за ней волочилась.
— Неразумие, неразумие, — мрачно сказал Трампедах.
— Зачем вы сказали такое? — На лице Фробелиуса недоумение.
— После полуночи к Анне приходит нечистая сила, — устало произнёс Трампедах.
— Что он говорит! — воскликнул Кавалек.
— Я сам это видел, — глухо сказал Трампедах.
— Хотел бы увидеть и я!
Трампедах пристально посмотрел на Кавалека, на Фробелиуса, потом бросил взгляд на меня.
— Мы все это можем увидеть, — сказал он.
К ночи пал лёгкий туман. Обогнув укрепления епископского замка, мы подошли к сухому глубокому рву. Когда-то он был наполнен водой, но топкое болото за Якобскими воротами поглощало теперь всё, что нёс ко рву Эмбах.
— Не станем перебираться, — сказал Трампедах. — Отсюда всё видно.
Туман светел и переменчив, поэтому кажется, что Белый рондель колышется. Он словно живой, то подрастает слегка, то уходит в землю, то исчезает совсем на мгновение.
— Дьявольщина, — пробормотал Кавалек, он зацепился за острый сучок и порвал одежду.
Ночь тепла. Совсем не такая ночь, когда я садился в карету Антса. В такие ночи не хочется спать, а только слушать ночные шорохи и думать обо всём.
Мы слышим глухой мерный звон, это бьёт полуночный колокол. И вот мы видим, как на стене Белого ронделя возникает что-то волнистое, тёмное. Когда прошёл слой тумана, пятно обозначилось особенно ясно. Мы затаили дыхание.
— Дьявол слетает с небес, — хриплым голосом сказал Трампедах. — Сейчас он проникнет в окно.