Белый рынок
Шрифт:
Фергюссон попытался сделать шаг вперед.
— Стойте спокойно, — приказал человек с пистолетом. — Вы мешаете мне целиться. Если случайно прострелю брюхо, вам будет чертовски больно, а пулю в сердце даже не почувствуете.
— Но как же Ален? — застонал Фергюссон.
— Там, куда попала мисс Сэмпл, ей хорошо и спокойно.
— В больницу?
Веселые морщинки появились в уголках глаз Мортона.
— Точнее, в морг больницы, — обронил он.
Фергюссон выпрямился. В этот момент Мортон и выстрелил. Удар пули отшвырнул Фергюссона назад,
— Аминь! — прошептал Дэвид Мортон, убирая оружие. Он совершенно невозмутимо повернулся, покинул комнату, миновал переднюю и вышел.
Его веселое настроение уже успело испариться.
Глава 2
Танго подходило к концу, и это радовало Ален Сэмпл: ей уже надоело прикосновение к своему телу рук партнера — человека плотного, грузного, тяжелого и лишенного гибкости. Ей не нравились манеры этого мужчины с черными жирными волосами, с круглыми, как черный стеклярус, глазами, с мягким влажным ртом. Даже его голос звучал как-то глухо.
Одним словом, Ален Сэмпл скучала. Она не чувствовала себя достаточно пьяной, чтобы черпать последние капли удовольствий в подходившем к концу вечере, вернее сказать, ночи.
Она незаметно изогнула кисть левой руки и украдкой взглянула на часы.
Три часа утра.
Оркестр наконец закончил танго.
— Благодарю вас, — прошептала Ален Сэмпл.
Человек поклонился, отвел ее на место, поклонился вновь и вернулся к своему столику, где его поджидала черноволосая девица в чрезмерно декольтированном зеленом платье.
— И как ты только смог танцевать с этой уродиной? — презрительно спросила она.
Ее приятель беззвучно рассмеялся, показав при этом свои хищные зубы. Казалось, он был вполне удовлетворен.
— Не так уж она и неприятна, — возразил он.
Ален Сэмпл разглядывала полупустой бокал с джин-тоником. Ее нервы немного сдавали. Она выпила остаток уже тепловатого коктейля и оглядела зал, не обращая внимания на гул голосов. «Похоже, здесь что-то затевается», — мелькнуло у нее в голове.
Ожидание становилось невыносимым. Вот если бы тот мужчина, с которым она до этого танцевала, не ушел так скоро! Теперь он ей казался милым, предупредительным и даже занимательным, да и танцевал он неплохо.
Как же его звали? Клэм Гаррет? Да, Клэм Гаррет. Она уже забыла, кто он по профессии. Впрочем, какое это сейчас имеет значение? Вероятно, она никогда больше его не увидит. Впрочем, так будет даже лучше. В интимном полумраке зала Ален выглядела даже недурно. Она избегала яркого света, подчеркивавшего недостатки ее лица.
Ален достала из сумочки прямоугольное зеркальце и принялась рассматривать свое отображение. И действительно, красивой ее не назовешь: мясистый нос, скошенный подбородок, глаза неопределенного цвета слегка навыкате, очень широкий, выпуклый лоб. Но у нее имелись и достоинства. Жаль только, что недоступные постороннему глазу: от шеи и до кончиков пальцев на ногах. Тут она могла бы без труда посоперничать с самой Венерой.
«Если бы мне лицо ну хоть ненамного получше», — вздохнула она, пряча зеркальце в сумочку.
До нее донесся презрительный смешок девицы в зеленом. В этот момент к ее столу подошел официант и положил на стол конверт. Ален Сэмпл взяла его, надорвала и прочла записку:
«Пакет в гардеробе. Фергюссон ждет. Не теряйте времени». Она разорвала послание на мелкие кусочки и бросила в большую пепельницу, прикрыв сверху окурками и пеплом.
Официант ожидал, услужливо склонив голову.
— Ответа не будет, — сказала Ален Сэмпл. — Сколько я вам должна?
— Восемь с половиной долларов.
Она бросила на стол десятидолларовую бумажку и встала. Легкой поступью пересекла танцевальную площадку, вошла в гардероб и передала номерок толстой негритянке с отвислыми щеками.
— Хорошо провели вечер, мисс?
— Замечательно, большое спасибо. Если не ошибаюсь, мне оставлен пакет?
Негритянка пристально оглядела молодую женщину.
— Может, и оставлен.
— Меня зовут Ален Сэмпл.
— Прекрасно. Вот он.
Ален Сэмпл взяла пакет и дала негритянке доллар. Затем надела пальто с воротником из меха пантеры и отправилась к вращающейся двери.
Ночной воздух освежил раскрасневшееся от танцев лицо. Усилием воли она сдержала охвативший ее легкий озноб, быстро пересекла влажный тротуар и остановилась перед «шевроле». Снова порывшись в сумочке, достала ключ, открыла дверцу, бросила пакет на сиденье и села за руль.
Усталость исчезла. Ей не терпелось снова встретиться с Джаспером Фергюссоном и не столько из-за пакета, сколько потому, что она любила его и знала, что любима. Джаспер никогда не смеялся над ее некрасивым лицом. Можно подумать, что он никогда и не замечал ее недостатков. Вот почему благодарная и растроганная Ален Сэмпл отдала ему в дар всю роскошь своего тела — великолепное чудо настоящей женской красоты.
Пока двигатель прогревался, Ален Сэмпл взяла пакет в руку и нашла, что он несколько тяжеловат, но на подобные мелочи она внимания не обращала. Джаспер сам его откроет и сам разберется, в чем дело.
«Шевроле» тронулся по направлению к музею «Уайтни». У музея Ален свернула на Кристофер-стрит и остановилась в сотне метров от скоростного шоссе «Экспресс».
Выйдя из машины, она взглянула на окна третьего этажа. И в гостиной, и в комнате Фергюссона горел свет.
Держа пакет под мышкой, Ален Сэмпл торопливо поднялась наверх. Ей было известно, что лифт не работает. Она перевела дыхание перед квартирой № 86, прислушалась, но до нее не донеслось ни звука. Она подумала, что Джаспер скорее всего задремал, ожидая ее. Тогда она воспользовалась имевшимся у нее ключом, бесшумно открыла дверь и вошла в переднюю. Увидев откупоренную бутылку виски, она усмехнулась и покачала головой. У Джаспера была привычка оставлять бутылки незакупоренными.