Белый щенок ищет хозяина
Шрифт:
С лошадью щенок познакомился, это была добрая старуха. А человека он боялся — на человеке были тяжелые сапоги. И щенок поскорее уползал в свое укрытие, когда слышал стук сапог.
Заведующий складом хватал с телеги пустые ящики и швырял их в кучу.
Куча росла, но внизу, в доме щенка, ничего не менялось. Все так же пахло отсыревшей фанерой и было полутемно. Заведующий складом не берег пустые ящики. Они могли бы еще пригодиться, а вместо этого гнили под дождем и рассыхались на солнце. Но щенок ничего, конечно, не понимал и радовался, что его не трогают.
В общем, он полюбил это место и уходить никуда не собирался. Он даже притащил под ящики обмусоленную кость, которую подарил ему большой и веселый Балалай.
С Балалаем щенок познакомился недавно. Это серый с рыжими клочьями пес. Ноги и хвост у Балалая тонкие и длинные, уши не то стоят, не то висят, а на бегу качаются, словно крылья.
Увидев такое чудовище, бедный щенок опрокинулся на спину и задрал все четыре лапы. Он всегда так делал, чтобы взрослые собаки его не трогали. И собаки не трогали. Балалай тоже не тронул. Обнюхал его и сказал слова, которые на человеческий язык можно перевести примерно так:
— Брось валять дурака, старик. Не маленький. Как звать?
— Не знаю, — робко сказал щенок и сел.
— Ну и глупый же! — удивился Балалай. — Как тебя хозяин зовет?
— Меня никто никак не зовет, — ответил щенок. — Хозяин — это кто?
Балалай удивился еще больше. Он высунул язык и наклонил голову. Одно ухо у него совсем поднялось, а другое совсем повисло и закрыло глаз.
— У тебя нет хозяина?
— Нет, — смутился щенок. Он не знал, хорошо это или плохо, когда нет хозяина.
— Везет парню, — с завистью заметил Балалай. — Вольная жизнь. А кормишься где?
Щенок был рад, что хоть на один вопрос может дать толковый ответ. Он рассказал, что еду находит во дворах, в мусорных ящиках. Научился носом откидывать крышки. Один ящик особенно хорош. Крышка совсем легкая, и еды много. Только вредный серый кот все время ссорится со щенком. Дерется.
— Это Филимон, — сказал Балалай. — Подлая натура. Я его знаю…
Прогуляемся, что ли, пока мой живодер меня опять на цепь не посадил?
— Живодер — это кто? — спросил щенок.
— Человек такой. Поймает собаку, шкуру сдерет и сошьет рукавицы. Тявкнуть не успеешь. А вообще-то я так хозяина зову. Хозяин не лучше живодера.
— Он в сапогах? — спросил щенок и даже зажмурился от страха.
— Конечно. Только у моего хозяина один сапог. Вместо другого деревяшка. Еще хуже, если деревяшкой попадет. Ну да я, ничего, живу!
Балалай был жизнерадостным псом. И хоть он совсем взрослый, перед щенком не задирался и зубов не показывал.
Они повалялись в траве, потаскали друг друга за шиворот, побегали по улицам, заглянули во двор, где стоял ящик с легкой крышкой, нашли большую кость. Повстречался им кот Филимои и сохранил об этой встрече самые горестные воспоминания.
Но потом Балалай стал грустным.
— Пора мне. Наверно, будет вздрючка. Я ведь с цепи сам сорвался… А кость ты забирай. Я еще достану.
— Зачем ты идешь к хозяину? — сказал щенок. — Там плохо. Живи один. Или давай жить вместе.
Балалай поскреб задней лапой за ухом и грустно вздохнул:
— Не умею я. Не привык жить без человека. Ты привык, ты счастливый. Ну, бывай…
После этого щенок не видел Балалая и скучал. Другие собаки не подпускали щенка, рычали:
— Пр-рочь, шантр-рапа!
А люди не обращали на него внимания. Кто посмотрит на тощего грязного щенка? Ребра торчат, белая шерсть на груди скаталась и висит грязными сосульками…
Иногда щенок вдруг пускался бежать за каким-нибудь человеком, если только на человеке не было сапог. Бежал просто так, сам не понимал, зачем. Хотелось, чтобы человек его позвал.
А если позовет, что будет потом? Становилось страшно. Вдруг это окажется Хозяин — страшный злодей. Лучше всего вернуться под ящики.
Щенок забрался в свой дом и закрыл глаза. Тогда к нему подкрались Воспоминания.
Ты удивляешься: какие могут быть у щенка Воспоминания? Бывают. Он вспомнил Руки. Человека щенок вспомнить не мог, а Руки его помнил.
Щенок закрывал глаза, и ему казалось, что Руки совсем близко. Они пахнут смолой, рыбой и ружейным маслом. Они трогают шерсть. Вот они пощекотали затылок, весело взъерошили загривок, пригладили спину…
Щенок от удовольствия прижимал уши и вытягивался на стружке.
Иногда ему даже казалось, что он видит Руки. Большие, коричневые, с голубыми жилками и почерневшим разрезанным ногтем на большом пальце.
Тяжелый нож ударил однажды по пальцу, когда Руки отрезали мясо для щенка, и оставил этот след… А может быть, и сейчас Руки накормят щенка? Нет, они уже исчезли. Но все равно щенок доволен. Руки успокоили его, и он заснул.
Проснулся щенок от жажды. Селедочные головы были солеными, и от них пересохло горло. Щенок знал, где есть вода. Надо было до конца пробежать улицу, а потом еще одну — вверх, почти до леса. Там есть розовый дом и зеленый забор с калиткой. У калитки блестит большая лужа. Она осталась после дождя. Раньше были и другие лужи, но они высохли, и сохранилась только эта — самая широкая и самая дальняя.
Щенок один раз уже пил там.
БОЛЬШИЕ ПЛАНЫ, БОЛЬШИЕ САПОГИ И БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Цирк устроили у пустого сарайчика, где во время ремонта помещалась прорабская. Сначала Толик начертил на земле круг. Потом все обкладывали этот круг обломками кирпича. Их отдала артистам веселая комендантша дома тетя Клава. За это она потребовала билет на представление. Витька-Мушкетер притащил ведро с песком. Он тащил его с другого конца улицы, где строилось общежитие химкомбината. Ведро было тяжелое, но Витька шел быстро и все время оглядывался.