Белый зной (Брат мой, Каин)
Шрифт:
После ее смерти Хафф нанял специалистов из Нового Орлеана, которые приезжали в Дестини раз в неделю, чтобы ухаживать за растениями. Он хорошо им платил, но не забыл пригрозить судебным иском, если хотя бы одно из растений погибнет. Оранжерея оставалась самым красивым помещением в доме, но туда почти никто никогда не заходил.
А теперь там за пианино спиной к ним сидела Сэйри, опустив голову к клавишам.
– Ты сможешь убедить Сэйри поговорить со мной, Бек?
– Я едва убедил ее поговорить со мной. Хафф подтолкнул его вперед.
– Постарайся
– Мы не могли бы начать с чего-нибудь полегче? – через плечо спросил Бек. – С Чарльза Нильсона, например? Или с Третьего рейха?
Глава 4
– Вы играете?
Сэйри повернулась. В оранжерею вошел Бек Мерчент, руки он засунул в карманы брюк. Он подошел к скамье, стоявшей у фортепьяно, с таким видом, словно ждал, что она подвинется и даст ему место. Но Сэйри не шевельнулась.
– Мне любопытно, мистер Мерчент.
– И мне тоже. Мне любопытно узнать, почему вы не называете меня Беком.
– Откуда Хафф узнал, что я приехала на похороны? Ему кто-то сообщил о том, что я еду?
– Он надеялся, что вы приедете, но никаких гарантий у него не было. Мы все разглядывали толпу, пытаясь обнаружить вас.
– В церкви ни он, ни Крис не дали понять, что знают о моем присутствии.
– Но они знали.
– Что-то витало в воздухе?
– Нечто подобное, полагаю. Родственные связи. – Он помолчал, будто ждал, что она рассмеется. Когда Сэйри промолчала, Бек снова заговорил: – Неужели вы и в самом деле полагали, что темные очки и шляпа помогут вам остаться незамеченной?
– Я знала, что на похоронах будет много народу. Я надеялась затеряться в толпе.
Бек помолчал, потом заметил:
– Думаю, вы никогда не сумеете затеряться в толпе, Сэйри.
Комплимент был изящным, полным многозначительности и недосказанности. Она на него не напрашивалась и не любила лести. Так что если Мерчент рассчитывал на игривое „спасибо“ с ее стороны, то его ожидало разочарование.
– Если бы вы не надели шляпу, Хафф и Крис сразу же заметили бы вас, – сказал Бек. – Я бы заметил, а мы ведь даже не были знакомы.
Шляпу Сэйри давно сняла – она давила на виски. Уйдя в оранжерею, Сэйри избавилась от заколки и распустила волосы. От влажного воздуха они снова стали виться, хотя обычно Сэйри не давала им такой возможности, высушивая феном и используя специальный бальзам для распрямления волос. Когда она проходила по коридору, то в одном из зеркал увидела свое отражение и поняла, что ее волосы снова превратились в непослушную гриву, как это бывало в юности.
Солнечные лучи, проникавшие в оранжерею ее матери, высвечивали каждый завиток, играли бликами на волосах. И то, как Бек Мерчент рассматривал ее волосы, заставило Сэйри пожалеть, что она не сидит в густой тени.
И еще ей не понравилось, что приходится запрокидывать голову, чтобы поговорить с ним. Альтернативой был разговор с пряжкой его брючного ремня.
– Прошу прощения.
– Интересное имя.
Она замерла и посмотрела на него через плечо.
– Простите?
– Сэйри. Кто вас так назвал?
– Моя мать.
– Это семейное имя?
– Так звали ее бабушку по отцовской линии.
– Мне нравится.
– Спасибо. Мне тоже нравится.
– Долгое время после того, как я стал работать на вашу семью, я не знал, как оно правильно произносится.
– Как написано, так и произносится. Да и какое это имеет значение?
– Очевидно, никакого.
Сэйри снова сделала попытку уйти, но Бек помешал ей.
– Вы так и не ответили на мой первый вопрос, Сэйри. На этот раз она повернулась к нему всем телом.
– Вы пытаетесь казаться умным?
– Нет, просто стараюсь поддержать разговор. Но что бы я ни сказал, вас все раздражает. Отчего это? Сэйри громко вздохнула и сложила руки на груди. – Я не помню вашего вопроса. Он кивком головы указал на фортепьяно: – Вы играете?
– К сожалению, нет. Мама записала меня на уроки музыки, когда мне было восемь, и требовала, чтобы я занималась по часу каждый день. „Потому что молодая леди должна уметь играть на музыкальном инструменте“, – так она говорила. – Сэйри улыбнулась, вспоминая, как мать выговаривала ей за нежелание заниматься каждый день. – Мама пыталась обуздать меня, но в конце концов сдалась, объявив меня необучаемой. Для игры на пианино необходимы способности и самодисциплина, а ни того, ни другого у меня не оказалось.
– В самом деле? – Бек сел рядом с ней, спиной к клавишам, бедро к бедру, лицом к лицу. – Вам не хватает самодисциплины?
– Я говорю о том времени, когда мне было восемь, – Сэйри старалась говорить непринужденно. – С тех пор многое изменилось.
– Надеюсь, не в ущерб необузданности. Рыжеволосая женщина с самодисциплиной – это потеря для общества.
Сэйри не доставила ему удовольствия и не прореагировала на эти слова, а сказала:
– Вы оправдываете мои ожидания. Я предполагала, что вы станете меня оскорблять.
– Оскорблять? Я пытался сделать вам комплимент.
– Вероятно, вам стоит почаще заглядывать в словарь.
– Зачем?
– Уточните, что значит комплимент.
Сэйри встала, прошла через оранжерею и остановилась у портьеры, отделяющей буйство зелени от главного вестибюля, полного собирающихся уходить гостей. Многие останавливались и негромко выражали ей свое сочувствие.
Среди прочих был и шериф Ред Харпер. За последние десять лет его лицо стало еще более худым и длинным, но Сэйри все равно узнала его. Она видела, как перед уходом шериф пожал руку Хаффу и Крису и о чем-то шептался с ними. Увидев это, Сэйри вспомнила, зачем она вернулась в этот дом, хотя поклялась никогда этого не делать.