Берег бесконечности
Шрифт:
Он поблагодарил за затраченное время и погас.
— Кажется, он нам хочет сказать, что дело закрыто, — сказал Солли.
— Он считает, что это сделал Трипли, а Трипли мертв. По крайней мере мертв перед лицом закона.
— Да, я тоже так подумал. — Солли посмотрел на нее пристально и странно.
— Что такое? — спросила Ким.
— Ты обещала Шейелу, что будешь давить дальше. И как ты собираешься давить?
— Не знаю. Наверное, есть что-то, что мы можем сделать. — Она все еще радовалась своему спасению из реки. Кто бы мог подумать, что маленькая Кимми окажется таким молодцом? —
— Целиком за. — Он налил им обоим, выпил, извинился и вышел к себе в спальню. Через минуту он появился в пиджаке лимонного цвета. — Совершенно новый я. Как тебе?
— Ослепительно.
— Купил на прошлой неделе. Для особых случаев.
— Отлично. Это создаст нам нужное умонастроение для следующего шага.
— Нам? А почему нам?
Ким наклонила голову и посмотрела в его немигающие глаза. Она посылала подсознательный призыв о помощи и знала об этом, и знала, что Солли это знает.
— На тебя я никак давить не буду, Солли.
— Конечно же. А каков будет следующий шаг? — спросил он осторожно.
— Найти, что случилось в отношениях Кейна и Эмили.
Они пошли в театр. Танцоры, живая музыка, знаменитая группа певцов, комик. Зал был полон. Потом они походили среди летающих тротуаров, любуясь фонтанами и бистро.
Поужинать они зашли в «Вершину мира». Но не успели они сесть, как пришло текстовое сообщение от Мэтта:
Как мы поняли, полиция нашла тело Амары в Северине. Некоторые интересуются, почему в деле замешан сотрудник Института.
Слово «некоторые» переводилось как Филипп Агостино когда-то чудо современной физики, понявший потом, что его интересует не наука, а власть. Сейчас он был директором Института.
— Подозреваю, — зловеще сказал Солли, — что этот интерес даст тяжелый осадок.
Но после пережитого в реке неприятности с начальством казались не такими уж страшными. Ким заказала бутылку вина куда более дорогого, чем могла себе позволить, налила в оба бокала и подняла тост, обращаясь к Солли:
— За все, что ты сделал.
Потом, в номере отеля, она снова посмотрела последний разговор между Кейном и Эмили, когда «Охотник» подходил к Небесной Гавани. В кабине пилота свет был приглушен, и разговор шел как между давними коллегами.
«Спасибо, Маркис».
«За что?»
«Что доставил нас обратно. Я же понимаю, что мы на тебя давили, чтобы ты продолжал экспедицию».
«Ничего, я этого ожидал».
«Как всегда, Маркис, с тобой было приятно провести время».
— О'кей. — Ким вернулась к разделенному экрану: снова Эмили и Маркис, разговор, произошедший на несколько недель раньше, после отлета с Сент-Джонса. — Смотри теперь.
Они молчали. Эмили сжала плечо Кейна и села в правое кресло.
«Идем по графику», — сказал он.
Она наклонилась к нему, насколько позволяли ремни.
«Может быть, на этот раз будет успех».
«Надеюсь, Эмили. Искренне надеюсь».
— Слушай голос, — сказала Ким. — Смотри на язык жестов. Двое на экране сидели, говоря о чем-то обыденном. Но поведение, но тяга каждого из них наклониться к другому, коснуться, выдавали взаимную страсть.
Ким задержала кадр, в котором они смотрели друг на друга задушевным взглядом.
— Не знаю, — сказал Солли. — Что ты хочешь доказать? — Несоответствие. Она прокрутила разговоры в уме и уставилась на горизонт.
— Давай сменим тему, — сказал Солли. — Мне недавно звонили из Института. Харви попросил отпуск. Им нужен пилот на замену.
— Куда?
— На Таратубу. Черная дыра возле туманности Миранды. Кандидат на сотворение вселенной. «Томас Хаммерсмит» должен лететь через две недели.
Было подозрение, но очень мало свидетельств, что Таратуба создала ложный вакуум, коллапсировала в новый большой взрыв. Младенческая вселенная. Это событие, если оно произошло, могло бы развиться в иной пространственно-временной континуум, навеки отделенный от этой вселенной. Но теория утверждала, что если это произошло, то возле дыры будет регистрироваться излучение Кунг Че. Представлялся шанс пощупать огонь сотворения. Узнать что-то об условиях до него.
— Тебя долго не будет, — сказала она.
— Несколько месяцев. — Он посмотрел ей в глаза. — Что скажешь? Тебе это создаст трудности?
— Нет. Конечно, нет.
— Понимаешь, этого никто не трогал тридцать лет.
— Конечно.
— Ты думаешь, это как-то связано?
— С чем?
Как будто он прочел ее мысли:
— С альтернативными мирами. С местом, где ты и я сидим в той же комнате, ведем тот же разговор, только, быть может, Догадались, что происходит.
Она пожала плечами:
— Это не моя область, Солли. Но я бы не отказалась обменяться впечатлениями с той Брэндивайн.
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
— Интересно, — сказал он неожиданно, — есть ли такое место во вселенной, где мы — любовники?
Он это выпалил, будто хотел успеть до того, как помешает какой-то запрет. После этого он сразу смутился, и Ким знала, что он взял бы свои слова назад, если бы мог.
Она взяла его за руку, не зная, что сказать. Между ними всегда существовало безмолвное понимание, дистанция, созданная сознанием, что не стоит рисковать давней дружбой ради секса. Однако иногда бывали непроизвольные намеки от Солли, признаки, что он не совсем доволен сложившимся положением. Но у Ким не было никого ближе его, и она не хотела его терять.
— Надеюсь, что так, — сказала она осторожно, с улыбкой, но безразличным тоном.
Пока Солли звонил портье и заказывал билеты на утренний «Снежный ястреб», Ким уселась перед дисплеем и снова стала смотреть бортжурналы «Охотника».
Эмили и Кейн.
«Я люблю тебя», — говорили первые записи, и страсть была взаимной. Ее нельзя было ни с чем спутать.
А потом:
«Как всегда, Маркис, с тобой было приятно провести время».
Невербальные символы были почти что профессионально верными. Ни сексуального напряжения, ни прикосновений, ни улыбок томления. Ничего. И голоса дружелюбные, но безразличные. «Передай, пожалуйста, кофе».