Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)

Жаколио Луи

В одно прекрасное утро в канадских газетах появилось следующее объявление:

«Герцог Эксмут Коллингвуд, командир английской эскадры в Атлантическом океане, приглашает к себе в частные секретари молодого человека благородного происхождения и хорошего воспитания, свободно говорящего по-английски и по-французски. Национальность безразлична».

Несколько дней спустя в Монреаль прибыл молодой человек, лет тридцати, высокий, стройный и очень представительный. Он отрекомендовался Коллингвуду маркизом Фредериком де Тревьер и объяснил, что его семейство давно поселилось в Канаде и что его отец служил под началом знаменитого Монкольма, защитника Канады. Коллингвуд

был человеком, легко поддающимся первому впечатлению. Наружность молодого человека ему понравилась. Черные как смоль волосы и такая же борода обрамляли тонкие, изящные черты лица молодого маркиза; глаза же его, по странной случайности, были светло-голубые. Документы молодого человека были все в порядке, и на них значилась виза канадского генерал-губернатора лорда Кольсона. Коллингвуд не стал больше ничего спрашивать и тут же договорился с маркизом, не скрывая своего полного удовольствия. Легкомысленный! Он не заметил, каким взглядом окинул его украдкой молодой секретарь, и как при этом голубые глаза его засверкали неумолимой ненавистью.

Адмиральские апартаменты на английских кораблях очень просторны: в них смело можно поместить до пятнадцати человек. Адмирал Коллингвуд отвел своему секретарю отдельную спальню, примыкавшую с одной стороны к небольшой гостиной, а с другой — к его рабочему кабинету. Кроме того, адмирал объявил своему секретарю, что обедать они будут вместе и что прислуге приказано относиться к нему так же, как и к хозяину дома. Одним словом, маркиз должен был жить у адмирала на правах хорошего знакомого.

В первую же ночь молодой человек был разбужен громкими криками и стонами, доносившимися из спальни Коллингвуда. Впрочем, адмирал еще с вечера предупредил своего секретаря, что подвержен нервным припадкам и спит по ночам беспокойно.

— Если вы когда-нибудь услышите ночью мои крики, — сказал он, — то, пожалуйста, разбудите меня. Этим вы избавите меня от жестоких страданий, которые вредно сказываются на моем здоровье.

Поспешно набросив на себя халат, молодой человек побежал к адмиралу.

Несчастный метался на своей постели. Лицо его было искажено до неузнаваемости, а на посиневших губах выступила пена. Он делал странные движения руками, как будто отгонял от себя грозные призраки.

Остановившись на пороге спальни, Фредерик де Тревьер скрестил на груди руки; на губах его играла зловещая улыбка.

— Час возмездия пробил, — прошептал он. — Кара уже начинается…

Потом, тихо повернувшись, он вышел из комнаты.

На другой день Коллингвуд спросил его:

— Вы ничего не слыхали ночью?

— Ничего, — отвечал Фредерик де Тревьер, твердо выдержав испытующий взгляд адмирала.

И так продолжалось из ночи в ночь. Лишь только с адмиралом начинался припадок, Фредерик де Тревьер на цыпочках приходил в его комнату и молча наслаждался видом его мучений.

Между тем адмирал Коллингвуд всей душой привязался к своему секретарю. Он почти не расставался с ним днем и по вечерам нарочно старался как можно дольше затянуть беседу, чтобы отдалить час сна.

Когда его вызвали в Лондон, он не пожелал расстаться со своим секретарем и предложил маркизу сопутствовать ему в поездке.

— Я ни разу еще не выезжал из Канады, — сказал маркиз, — и с удовольствием побываю в Англии, а в особенности во Франции.

В первый же день по прибытии в Лондон Коллингвуд должен был отправиться с официальными визитами, причем, разумеется, секретаря с собой он не взял. Пользуясь этим, Фредерик де Тревьер тоже ушел из дома и с уверенностью, совершенно не свойственной человеку, в первый раз приехавшему в Лондон, углубился в лабиринт лондонских улиц.

Ни у кого не спрашивая дороги, прошел он через Вест-Энд, Сити, улицы Поль-Моль, Пиккадили, Оксфорд, Реджинт-Стрит, Стрэнд и спустился в Саутварк, ни разу не заплутавшись. До сих пор он шел очень быстро, но здесь замедлил шаги и направился вдоль берега Темзы, внимательно присматриваясь к кораблям, стоявшим на якоре в устье реки.

Долго, по-видимому, он не находил того, что искал, потому что временами у него прорывались жесты нетерпения.

— Неужели мне придется спуститься до самого Гревезенда? — бормотал он про себя.

Поравнявшись с Бамбетом, он остановился и, приставив ладони к глазам, стал смотреть вдаль.

Вдруг у него вырвалось радостное восклицание:

— Наконец-то!.. Это они. А я уже думал, что они забыли мой приказ.

Взгляд его не мог оторваться от большого трехмачтового корабля, окрашенного в зеленый цвет, — любимый цвет жителей Севера.

Своими огромными размерами корабль резко выделялся среди прочих судов.

В ту же минуту молодой человек обратил внимание на другой корабль, точь-в-точь такой же, как и предыдущий: та же осанка, тот же размер, та же зеленая окраска, напоминающая отблеск норландских глетчеров [65] .

65

Глетчер — ледник, естественные скопления масс льда на земной поверхности. Норландский — находящийся на Норландском плоскогорье (Норланде) на севере Швеция и в Финляндии, высотой от 200 до 800 метров.

Корабль этот, распустив паруса, шел вверх по Темзе. Приблизившись к своему двойнику, он сделал поворот и стал на якорь рядом с ним. Маневр исполнен был с такой ловкостью, что матросы соседних кораблей прервали на миг свои занятия и криками выразили свое восхищение капитану и экипажу неизвестного зеленого корабля.

С новоприбывшего корабля на корабль-двойник перекинули мост, и матросы обоих экипажей смешались, радостно приветствуя друг друга. В это время молодой человек услыхал изумленное восклицание таможенного надзирателя, который, скрестив руки на груди, расхаживал по набережной:

— Еще один!.. Да это целая эскадра!

Третий корабль, как две капли воды похожий на предыдущие, подходил со стороны Бамбета, идя с еще большей скоростью, так как ветер успел посвежеть.

— Странно! — пробормотал молодой человек. — В один час, почти в одну минуту… чего не сделаешь с такими моряками!

Новый корабль стал рядом с прежними двумя и был встречен такими же восторженными криками.

— Три брата! — воскликнул таможенный надзиратель, не перестававший наблюдать это любопытное зрелище.

Действительно, сходство между кораблями было поразительное. Очевидно было, что их строили по одному плану и на одной верфи.

Таможенные досмотрщики, немедленно отправившиеся на борта двух новоприбывших кораблей, вернулись обратно с одинаковой отметкой для обоих: «без груза». Такая же отметка была сделана и десять месяцев тому назад относительно первого корабля. Это обстоятельство возбудило уже много толков в трактирах Ламбета и Саутварка.

Молодой человек, постояв некоторое время в задумчивости, вдруг направился к тому месту, где стояли лодки, и уже хотел окликнуть одну из них, но потом, как бы одумавшись, прошептал про себя: