Берег тысячи зеркал
Шрифт:
Но она полюбила и меня. Да, так бывает. Теперь я это вижу, и знаю. Так бывает, когда судьба не спрашивает, а решает за нас.
Два года я считал себя вором, корил, унижал самыми гнусными оскорблениями, намеренно причинял себе боль, считая, что я — причина предательства этой женщины.
А значит, она поступила правильно, что ушла. Все правильно, а моя боль — расплата за бесстыдство, которое совершил.
Был момент, когда я опустился до такой низости в своих мыслях, что решил, будто стал ее инструментом для обычной разрядки. Лекарством
Каким же идиотом я был.
Как я мог так давить на нее в Намчхоне, а потом в довесок злиться, что не позвонила? А она могла?
Могла ли она в той ситуации поступить иначе? Ведь я запутал все еще хуже своим идиотским признанием и просьбами остаться.
В этой игре проиграл я, ведь не понял ее поступков. Едва смог бы. Я горел чувством к ней так сильно, что закрывал глаза на все. Закрывал, только бы она осталась со мной, а не с ним.
Но она и не была с ним, в том понимании, которое я себе придумал. Она вернулась не к мужчине, не к мужу, она вернулась к человеку, который нуждался в ней, и которому была нужна ее рука, чтобы выжить.
Оставшись рядом со мной, подобное было бы невозможно. Она бы не смогла, и горела бы от противоречий.
Я не встречал не то, что женщины, я не видел ни одного человека, готового так самоотверженно поставить свое время на кон, чтобы помочь другому человеку.
Люди жестоки и самовлюбленны. Такова наша природа. Мы уверяем себя, что делаем все для других, но даже не замечаем, что продолжаем думать только о себе. Она ушла, а я думал не о том, как трудно ей. Я бесился от бессилия и собственной тоски.
Небо, как же меня шатало от того, что замечал только свои чувства. Идиот.
Теперь все будет иначе. Я должен с ним встретиться. Без нее, и сам. Обязан приехать к нему и посмотреть в глаза мужчине, который смог отпустить ее.
Я бы не решился, даже на смертном одре. Таков я трус.
Потому обязан сказать ему спасибо.
Ведь это история не о нашей любви. Это история не о нас с Верой.
Оказывается, все произошедшее между нами, результат поступка ее мужа.
Это он отпустил ее. Он поставил точку и дал ей свободу.
Я закрываю глаза, ложусь удобнее и прикрываюсь рукой от солнечных лучей. Покой накрывает так неожиданно, что не замечаю, как впервые засыпаю мгновенно. Это странно, ведь я не могу спать после того, как побывал в плену. Сон стал для меня роскошью, а сейчас я нагло уснул без сновидений, и даже не заметил этого.
А надо было озаботиться.
Ведь сплю я не в своей комнате, а в доме, в который в любой момент может ввалиться молодняк Веры.
Из-за криков в гостиной мы просыпаемся мгновенно, и как по тревоге. Вера вскакивает в кровати, а прикрывшись простыней, бежит к двери и быстро подпирает ее спиной.
— Мадам. Мадам, где вы? — за дверью слышится слишком бодрый голос еще недавно пьяного в усмерть паренька.
Я поднимаюсь и встаю, а Вера нервно и воровато осматривается. Внезапно дверь издает скрип. Вера испуганно толкает ее спиной обратно и хмурится от досады. Подхожу, и останавливаю попытки парня ворваться в комнату, надавливая на дверь рукой. Я становлюсь впритык к Вере, а она распахивает глаза, как только Франко начинает колотить по хлипкой раме.
— Мадам? Мадам, вы здесь? Это срочно. Черт. Мадам, в северной деревне беда. Мадам.
Мы с Верой немедленно встречаемся взглядами. Секунды хватает, чтобы она быстро ответила стальным тоном:
— Франко, я не одета. Подожди минуту. Я только проснулась. Что стряслось?
Она чеканит каждое слово, хмуро смотря в мои глаза. Мы ожидаем ответа, о котором я уже догадываюсь.
— Гейзеры, мадам. Десятки. Прямо на территории деревни. Много пострадавших.
Я быстро разворачиваюсь и одеваюсь за считанные секунды. За спиной слышна такая же возня, а голос парня стих.
Проклятье. Вероятно, и Джеха пытается меня найти, но он то не знает, где я ночевал.
Развернувшись к Вере, тяну ее к себе, а мягко целуя, шепчу:
— Я в штаб, а потом приеду за тобой. Ничего не предпринимайте, Вера. Это моя забота. Ты меня поняла?
— Но мне нужно увидеть деревню, Сан. Это уже не шутки, — она хмуро и едва уловимо шепчет, и я киваю.
— Увидишь. Я отвезу вас сам. Но дождись распоряжений. Моих, Вера.
Она зло и недовольно поджимает губы, но все же кивает.
— Хорошо.
— Вот и отлично, профессор. Мне пора.
Я стремительно разворачиваюсь, а спрыгнув с небольшого окна, спружиниваю на ноги в густых зарослях растений. С этого положения меня не видно, однако, я хорошо замечаю беготню внизу у казарм.
Как только оказываюсь в штабе, становится ясно, что ситуация непростая. Джеха стоит над картой и оживленно ведет разговор с Ли Чон Соком. Мужчина бледный, а встретив его взгляд, я замечаю испуг.
— Доброе утро, майор Кан, — он здоровается, но это утро для него явно не доброе.
— Что-то произошло на вышках? — сразу перехожу к делу, улавливая колкий взгляд Джеха.
Неужели, намерено не помчался за мной к ней?
Вспоминаю парнишку Франко, и понимаю, откуда он узнал о деревне. Джеха специально послал именно его, чтобы спасти нас с Верой от проблем.
Все-таки я на службе. А Коготь официальный военный объект.
— Взрыв на недостроенной вышке, майор Кан. Слава небу, на месте оставались только несколько рабочих. Они, конечно, сильно пострадали, но живы, — поясняет мужчина.
— Причина? — задаю вопрос, а сам изучаю карту северной деревни.
Вновь образовавшихся гейзеров десятки. Все они отмечены на карте красными точками, и действительно прошили деревню насквозь.
Старик Юмай… Надо проверить все ли в порядке с людьми. Их там сотни.