Берег тысячи зеркал
Шрифт:
А если быть совсем уж точной — убить…
Поднявшись от стола, тихо возвращаю накопитель на место. Смотря на мужчину на кровати, медленно отступаю к дивану. Не могу поверить, что он киллер. А ведь дела могут обстоять и так. Вдруг он не военный, а наемный убийца? От страха подкашиваются ноги. Схватившись за край дивана, неуклюже сажусь, продолжая смотреть на Сана.
Нет, я не верю, что он убивает за деньги. Но почему? Почему я не верю, если не знаю о нем ничего? Хотя с другой стороны, киллеры убивают и свидетелей. Он мог просто устранить и меня,
Доводы разума тщетны. Этот мужчина мне нравится, а потому подобные умозаключения, сразу же отметают женские гормоны. Тяжело выдохнув, откидываюсь спиной на диван, а подняв лицо вверх, с дрожью закрываю глаза.
Продолжая лежать, чувствую, как унимается стук в груди. Страх отступает, а ему на смену приходит озноб. Размеренное дыхание Сана становится совсем тихим, а я даже не замечаю, как за окном опять начинается гроза. Шторы занавешены, а снаружи все больше темнеет. Не знаю, сколько я так лежу. Не слежу за временем, а просто думаю над тем, что сегодня произошло.
Все дико неправильно. Мое поведение не логичное. Вместо того, чтобы обратиться к жандармам, вызвать неотложку и позвонить снова Женьке, я анализирую собственные эмоции. И не те, которые вызваны произошедшем, а те, которые напоминают о прошлом. Никогда не думала, что доведется так глубоко копать в собственном подсознании. Не верю и психологам, к которым пришлось несколько раз обратиться, после трагедии с Алексеем.
Лешка… А ведь, вот она — причина, по которой, я веду себя так. Наше знакомство слишком сильно походит на то, что произошло сегодня.
Закрываю глаза, а за окном дождь снова барабанит по стеклам. В этот раз я не одна, и это странно. Ужасно нелепо вспоминать о таком, когда на кровати напротив лежит незнакомец. Что я о нем знаю? Ничего. Почему мне не страшно? Отпечаток эмоций не позволяет бояться того, что знакомо. Сан слишком похож на Алексея. Нет, не внешне, конечно. Все, что связано с ним, создает иллюзию — блажь, которая заглушает боль. Смотря на этого мужчину, ловя его взгляды, я будто проваливаюсь в то время, когда была счастлива. Вот это и есть "отпечаток эмоций".
Мне кажется, я уснула, если вижу вечер, и заснеженную улицу рядом с клубом. Сбоку слышится смех подруг. Он, как эхо, достигает слуха, а я отвечаю им точно так же — тихим эхом. Кучкой из нескольких однокурсниц, мы собрались развлечься. На мне смешные ботфорты. Они демисезонные, а потому я жутко замерзла. Хотя снега не так много, мороз сухой, а от того жалит именно в ноги.
Мы входим в проулок рядом с клубом, но я останавливаюсь, пытаюсь отговорить подруг входить внутрь. У входа стоят несколько машин, а контингент, собравшийся отдохнуть, не вызывает доверия. Я говорила Алине, что идти в "Феникс" не самая лучшая идея, но девочки не послушали. И видимо, зря. Ведь несколько парней, явно приезжих из ближнего востока, сразу проявляют к нам интерес.
Хотя не имею ничего против их народа, но мужчины ведут себя явно неадекватно. Подруги суетясь, наконец, понимают, что у клуба кроме нас, из девушек, нет никого.
— Девчонки. Вот вы где? А мы уже с парнями вас обыскались. Называется, отпустили дам в магазин. Любовь моя… — на плечо неожиданно ложится массивная рука. Она оплетает шею, а я в ступоре поднимаю взгляд на нахала, который посмел себе подобное. И надо бы сказать что-то. Надо бы послать его. Но не могу, потому что парень обнимает так бережно, словно секунду назад, сказал чистую правду.
— Какие-то проблемы, милая? — продолжает, обращаясь ко мне, но поднимает взгляд на мужчин напротив. — Мы, кажется, не собирались сегодня в этот гадюшник. Я ведь прав?
В спешке киваю, а схватившись рукой за широкую ладонь в черной перчатке, прижимаюсь к парню теснее. Оказывается, нас окружают несколько мужчин. Они, видимо, друзья незнакомца, и тоже решили сыграть роль парней моих подруг. Мужчины напротив, замечая, что перевес явно не на их стороне, спокойно поднимают руки, а один из них произносит:
— Простить. Мы не знать, что эта женщина быть ваша.
— Тогда шагай, парнишка, пока я тебя не депортировал без визы, — незнакомец крепче обнимает, а следом поворачивает в сторону улицы, тихо шепча на ухо: — Меня Алексей зовут, если что. И да, мы действительно идем за вами от самого магазина. Как на счет…
— Вера, — быстро отвечаю, пряча улыбку, когда парень начинает растирать мою ладонь, пытаясь согреть.
— Вера… — повторяет, а я замираю от бархатистого тембра мужского голоса. — Ты знаешь, кажется, я начинаю верить цыганкам с Троещины, Вера.
— Почему? — хохотнув, вскидываю брови. Мы становимся у перехода, ожидая зеленого света.
— Одна из них нагадала мне, что я встречу девушку Веру, и накормлю ее самым вкусным ужином. Если ей понравится, то… она выйдет за меня замуж.
Ощущаю, как немею от шока, но замечая, как парень расплывается в улыбке, замираю, когда свет от светофора внезапно вспыхивает отражением в его голубых глазах. Это настолько красиво, что ослепляет своей яркостью. Завораживает, но следом обжигает нестерпимой болью, когда все начинает исчезать.
Я чувствую лишь темноту, которая выталкивает из сна в реальность. Мне так кажется, но я ошибаюсь, продолжая видеть сон. Иллюзию игры света и темноты, которая вдруг, и вовсе, сменяется холодным блеском в абсолютной тьме совершенно других глаз. Они хищные, не такие, как те, которые подарили тепло, уют, и улыбку. Это глаза другого мужчины, он смотрит иначе, и принесет другую боль.
Я знаю, что придется заплатить за свое предательство. А я собираюсь предать. Как бы не корила себя за это, знаю, что предам.