Берегись автомобиля!
Шрифт:
— Значит, мы не помирились… — подытожил Деточкин, ударившись при резком торможении головой о стекло.
— Следующая остановка — площадь Маяковского, — печально сказала Люба. — Своевременно оплачивайте проезд!..
Так и не наладив отношений с Любой, Деточкин прибыл во Дворец культуры. В самодеятельности Юрия Ивановича любили. Он обладал прирожденными актерскими данными. Он был непосредствен и правдив в любой, самой невероятной драматической ситуации.
Атмосфера в репетиционном вале была накаленной. Вчера «Спартак» не смог одолеть «Динамо», и поэтому режиссер находился в трансе. Артисты знали
— Каждый игрок должен знать свою роль назубок! — раздраженно выговаривал режиссер исполнителю, спутавшему текст. — Игрок не должен бестолково гонять по сцене, играть надо головой! И не надо грубить! — цыкнул он на виновного, пытавшегося оправдаться. — А то я вас удалю с поля, то есть с репетиции!
В перерыве игроки, то есть артисты, вышли покурить.
Деточкин достал из кармана пачку сигарет и предложил Подберезовикову.
— Что у вас за сигареты? — заинтересовался Максим.
— «Друг», — безмятежно сообщил Деточкин.
Подберезовиков взял у него из рук злополучную пачку:
— Да… сигареты «Друг»… Собака на коробке. Тридцать копеек…
— Я-то, вообще, «Беломор» курю, — разъяснил Деточкин с присущей ему откровенностью. — Но не было «Беломора».
— Это вы точно заметили — «Беломора» не было. Именно поэтому он купил сигареты «Друг».
— Кто он? — все еще беспечно спросил Деточкин.
— Преступник!
Внезапно Деточкин ощутил себя на краю пропасти. Он хотел отступить, но сзади была стена. Проходить сквозь стены, даже сквозь сухую штукатурку, Деточкин не умел. Он безысходно взглянул на небо. По голубому потолку бодро вышагивали вполне реалистические колхозницы со снопами пшеницы. Деточкин пожалел, что он не с ними. Деваться было некуда:
— К-ка-акой преступник?
Следователь принял испуг приятеля за обычный обывательский интерес к нарушению закона.
— Современный, культурный. Я бы даже сказал — преступник нового типа! Раньше жулики что забывали на месте преступления?
— Что? — полюбопытствовал Деточкин.
— Окурки, кепки… А теперь — вот! — И Подберезовиков показал томик Шекспира, который Некто оставил в машине.
Деточкин вздрогнул и отшатнулся от книжки.
— Вы не бойтесь! — улыбнулся Максим. — Здесь нет пятен крови!
— Вы следователь?
Подберезовиков листал Шекспира.
— Отпечатков пальцев нет — преступник всегда работает в хлопчатобумажных перчатках. Нет ни библиотечного штампа, ни фамилии владельца — знаете, некоторые надписывают свои книжки…
— Знаю… Но я не надписываю! — заверил Деточкин.
— Я веду дела по угону машин, — продолжал Подберезовиков. — Но вам это неинтересно!
— Мне это чрезвычайно интересно. — Деточкин говорил святую правду.
— Я вам по секрету скажу, — понизил голос следователь, — в городе орудует шайка. Угоняет личные машины, за год из одного и того же района угнали четыре автомобиля.
— Три, — машинально поправил Деточкин.
— И вы уже слышали? Правильно, четвертую угнать не удалось. Но скоро с этим будет покончено! — вселил он надежду в Деточкина.
— П-почему?
— Вчера я задержал одного из членов шайки!
— К-кого? — поразился Деточкин. Он и не подозревал, что Человек в темных очках имеет сообщников.
— Представляете,
— А к-как он вы-ыглядит? — испугался Деточкин.
— Такой маленький, толстенький…
— Вы его арестовали? — Деточкин даже перестал заикаться. — Зачем такая строгая мера?
Подберезовиков снова улыбнулся.
— Он собирался удрать на курорт, но я взял с него подписку о невыезде.
— А вдруг он не сообщник? — горячо вступился Деточкин. — Инженер совнархоза, уважаемый человек, а вы лишили его заслуженного отдыха.
— Мое чутье тоже подсказывает — он не виноват, — задумчиво протянул следователь. — Но окончательное выяснение — дело нескольких дней. Мне уже известны приметы главаря шайки: он высокий, лицо обыкновенное, даже симпатичное, ходит с портфелем, сутулый.
Деточкин незаметно для Максима распрямил плечи:
— А как вы будете ловить главаря?
Подберезовиков не успел ответить. В вестибюле появился режиссер с судейским свистком. Он пронзительно засвистал и скомандовал:
— Прошу всех на второй тайм!..
У великого Репина в Куоккале были «среды», в «Литературной газете» на Цветном бульваре — «вторники», у Семицветовых в квартире № 397 — «понедельники», два раза в месяц. Тратить деньги на гостей еженедельно Дима не желал.
Приглашались нужные люди, поэтому Сокол-Кружкин, со свойственной ему меткостью, окрестил эти сборища «нужником». Самого Семена Васильевича никогда не звали. Однажды он все-таки заявился, вмешивался во все разговоры, набрался коньяку и стал кричать, что Дима прохвост и по нему тоскует уголовный кодекс. Наиболее предусмотрительные гости не рискнули прийти на следующий «понедельник».
Сегодня подбор был изысканным. Пришли те, кто может достать пластик для дачи, пальто-джерси, дамские замшевые сапоги, билеты в Дом кино и многое другое, столь же необходимое.
Пришел поэт, осыпанный почестями и перхотью. Реальной пользы от поэта не было, но без него вечеринка была как шашлык без шампура. Главный гость кончил литинститут и стал поэтом. С тем же успехом он мог кончить мединститут и стать врачом. Все-таки лучше, что он кончил литературный институт…
Пришел и нужный Филипп Картузов. У него в «Пивном зале» можно было при случае укрыться в отдельном кабинете, вкусно поесть и потолковать о делах.
Вечер протекал интеллектуально. Рассказывались анекдоты средней скабрезности, сообщались последние новости из серии «кто с кем живет» и «где что дают». Когда дошел черед до Картузова, он поведал, как у него увели машину. Оказывается, Филипп бросился под колеса, чтобы заставить вора притормозить. Но машина у Филиппа была такая замечательная, что не захотела давить хозяина! Она перепрыгнула через него и удрала! Вранье Картузова имело у выпивших гостей успех.