Беременна (не) от того
Шрифт:
Сегодня не рискую надеть платье и натягиваю простую длинную футболку, куртку и леггинсы. Живот уже начинает немного расти, и в джинсах становится тесно. Закручиваю волосы в свободную косу, стягивая концы простой черной резинкой. Щипаю щеки, чтобы не так бросалась в глаза моя неестественная бледность. Хотя кожа у меня и смуглая, но по моему виду сразу заметно, что мне нехорошо. Просто надеюсь, что Ярослав не заметит такой мелочи.
— Доброе утро.
С преувеличенной бодростью здороваюсь с ним. На мгновение останавливаюсь, просто любуясь привлекательным мужчиной в строгом костюме. Высокий, статный. Это как небо и земля с ним вчерашним. Сейчас передо мной стоил политик и
Ярослав хмурит брови, окидывая меня подозрительным взглядом.
— С тобой все хорошо? Ты какая-то бледная. Опять плохо себя чувствуешь?
Меня трогает его забота. Он подмечает малейшие изменения и сразу спрашивал, что не так.
— Просто немного не выспалась и волнуюсь.
Он снова оказывается рядом и уже привычным движением притягивает к себе. Мгновенно расслабляюсь, зарываясь в сгиб шеи. Как было бы хорошо иметь такую опору в жизни. Пугаюсь своих же мыслей и моментально отступаю, закрываясь. Захлопываюсь, пока не совершила глупость, о которой буду жалеть. Да, я беременна от него, но это не значит, что я буду теперь заглядывать ему в рот. Я вполне справлюсь без каких-то чувств.
Выходим на улицу, не могу сдержать улыбки, когда замечаю Петра. Хочу уже поблагодарить Яра, но он отвлекается на звонок.
— Да, сейчас прям не могу, часа через полтора. Что опять случилось? Что-то серьезное? Хорошо, да. До встречи.
После того как Гаврилов завершает звонок, на его лбу проступает складка, говорящая о задумчивости. Молча усаживает меня в машину и устраивается рядом.
— Поехали.
Несмотря на его распоряжение, ощущаю, что мысленно он не здесь. Хмурится и нервно стучит по подлокотнику.
— Что-то произошло?
Не выдерживаю повисшего в салоне напряжения и все-таки задаю интересующий меня вопрос.
Встречаюсь взглядом с серыми глазами и на секунду тону. Они похожи на грозовые тучи. Завораживают — и дыхание сбивается.
— Все нормально. Не заморачивайся. Думай о приеме и о том, что все будет хорошо.
Сжимаю губы, стараясь не показать, что хочу, чтобы он поделился со мной. Раз ему это не нужно, и он сам отталкивает меня, то для чего лезть?
Ему снова кто-то звонит, но я уже отвлекаюсь от его переговоров, поворачиваясь к окну. Погружаюсь в городской пейзаж. Высотки, стекло и металл. Не так давно я была в восторге от этого города, сейчас он давит на меня. Не дает дышать полной грудью. Была бы моя воля, уехала бы на природу. Где тихо и можно выходить в любое время суток, просто подышать воздухом. Где нет бесконечных пробок, сигналов, матерящихся водителей. Где не орут через стенку, выясняя, кто сегодня не вынес мусор. Да, мои прошлые соседи не отличались тактичностью и чуть ли не каждый день закатывали истерики с битьем посуды. Поводом становилось абсолютно все, даже простой взгляд. Но сейчас не хочу думать о них. Я далеко — и это главное.
Пока мы едем до больницы, телефон Ярослава не смолкает. Мужчина постоянно висит на связи и разговаривает о делах. То министр, то менеджер, то зам. У меня давно бы от такого темпа опухла голова, а он держится бодрячком. Хоть я и знаю, что он так же, как и я, не спал полночи.
Машина останавливается недалеко от главного входа, и нас сопровождает Петр. По мере приближения к кабинету УЗИ сердце все сильнее начинает колотиться о ребра.
«Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы сейчас оба сердечка моих крошек бились сильно и уверенно. Я постараюсь задвинуть свои хотелки поглубже. Я даже постараюсь наладить отношения с Яром,
Закусываю нижнюю губу и хватаю руку Гаврилова. Это получается случайно, инстинктивно. Я цепляюсь за него как за соломинку. И он не отталкивает. Всего лишь удивленно выгибает бровь, но стоит мне начать вытягивать ладонь, сжимает кисть сильнее и подносит к губам. В его глазах обеспокоенность, но он просто подмигивает и целует мою руку, отчего по спине бегут мурашки.
— Все будет хорошо. Нужно просто это пережить.
Его шепот заставляет внутреннюю бурю утихнуть. Разжимаю зубы и делаю судорожный вдох. Гаврилов стучит в дверь — и нам разрешают войти. Он пропускает меня вперед и заходит следом. Сегодня я благодарна за то, что он будет рядом. С ним не так страшно, и я почему-то уверена, что он не бросит в такой момент.
— Ульяна Александровна. Ложитесь, поднимайте кофту. Сейчас посмотрим, какие у нас изменения.
Снова прохладный гель. Дыхание застревает в легких. Врач опускает датчик на живот и устремляет взгляд на монитор. В комнате воцаряется тишина, нарушаемая только звуком нашего тяжелого дыхания.
— Ну что там?
Врач снова хмурится, а у меня внутри все сковывает льдом. Только не это…
— Не волнуйтесь, пожалуйста, меня сбивает ваше тяжелое дыхание. Я просто пытаюсь расслышать пульс. Ничего страшного не происходит, Ульяна Александровна.
Пытаюсь затаить дыхание, непроизвольно бросаю взгляд на Ярослава и замечаю, как сильно он нервничает. Руки сцеплены в замок, а сам он опирается локтями на ноги. Тяжело сглатывает, и кадык дергается от напряжения.
— Ну вот, — дергаюсь от голоса врача, — я же говорила, все будет хорошо. Вот одно сердечко.
По кабинету распространяется звук трепещущего сердечка. Хорошо, что я лежу, а то бы точно рухнула от облегчения.
— А вот второе…
Не могу сдержать слез, как ни стараюсь. Они сами катятся, и постепенно вместе с влагой вытекает напряжение последних пяти дней. Вижу краем глаза улыбку Ярослава и сама широко улыбаюсь от счастья. Самое главное, что мои крошки будут жить. Это такое облегчение, что не передать словами. Сердце тут же наполняется нежностью и любовью.
— Скажите, а когда можно будет узнать пол?
Хриплый голос Ярослава и такой банальный вопрос окончательно выводят меня из стресса. Громко фыркаю и ловлю на себе удивленный взгляд серых глаз.
— Что?
Три буквы, а с каким возмущением он их сказал. Начинаю хихикать как малолетка и прикрываю рот ладонью.
— Так, родители, можно держать себя в руках? Мамочка, у вас живот от смеха трясется.
Хотя врач и пытается нас отчитать, но я отчетливо вижу, как на её лице расцветает улыбка.
— Простите… — выдавливаю я сквозь смех и пытаюсь отдышаться.
— Нет, а что я такого сказал?
— Да ничего. Просто я была уверена, что ты об этом спросишь.
Продолжаю подкалывать этого медведя, а сама растекаюсь от ощущения счастья. И становится плевать, что отец Яр, что они у нас получились при таких странных обстоятельствах. Их сердца бьются.
— Ну, мне же интересно.
Остаток процедуры проходит спокойнее. Мы узнаем все параметры и выходим в коридор. Решаю, что пока я здесь, нужно сходить к Карине Аркадьевне и показать результаты обследования.