Беременна от мажора
Шрифт:
— Однозначно собаки, — не задумываясь, отвечаю я.
— Точно, у тебя ведь была большая собака, ты мне рассказывала, когда мы познакомились.
Кивнув, улыбаюсь. Приятно, что он помнит.
— Ты жаворонок или сова?
— Сова, люблю валяться до обеда в постели. Смотреть всякие глупости. Мне повезло, Васька такой же: дрыхнет до последнего, пока его с постели не стащишь.
Дима внимательно слушает, при этом целует запястье на моей правой руке. Эта незатейливая ласка такая приятная.
— Что тебе не нравится больше всего?
Я, хихикнув, прижимаюсь
— Я не люблю пенку на молоке и заправлять одеяло в пододеяльник.
Димка забавно приподымает правую бровь и перекатывает меня на себя, не прекращая гладить.
— О, мистер мажор, ты, наверное, никогда этого не делал? Не заправлял одеяло в пододеяльник.
Он делает такое милое, извиняющееся лицо, что я не могу перестать смеяться. Хочется целовать его. Аж распирает.
— Ладно, я научу тебя. На худой конец, мы сможем залезть в пододеяльник с головой и чудесно провести там время, пытаясь засунуть угол в угол.
Дима заливается громким смехом, укутывая меня в свои объятья, и снова целует.
— У меня есть любезная Полина Сергеевна, которая приходит дважды в неделю и делает все эти штуки с одеялами, дорожками, окнами и шкафами.
— Домработница?
— А ты подумала, кто?
Димка вдруг становится неожиданно серьезным и проводит кончиками пальцев по моей щеке. Мне кажется, ему хочется, чтобы я его ревновала. Этот момент почти как током по оголенным нервам. Меня скручивает от переизбытка чувств, щемящей нежности и желания признаться ему в любви.
Нельзя такое говорить мужчине первой, он может решить, что я слишком доступная. К тому же наши отношения полны неопределенности. Это с Игорем с первого свидания было понятно: мы парень и девушка. А то, что мы, по мнению Димки, совпадаем в постели, может означать, что угодно. И вообще ни к чему не привести.
— Что насчет отношений? Игорь оказался не тем парнем?
— Игорь — это единственные отношения в моей жизни, которые можно считать более-менее серьезными. Он хороший, из него вышел бы отличный муж. Не могу сказать о нем что-то плохое. Многие девушки сочли бы его идеальным. С Игорем было хорошо.
Дима щурится и проводит языком по моей щеке.
— Не будем больше об Игоре.
Я пытаюсь скрыть улыбку, а Дима меняет тему, пряча ревность.
— А как же Кирилл?
— С Кириллом все было немного по-детски. Сейчас я это понимаю.
— На остановке это смотрелось совсем не по-детски.
Я задумываюсь о том, что вот эти минуты с Димой интереснее и дороже всех дней, проведенных с другими мужчинами. Дима пользуется этим моментом и зарывается носом в моим волосы, нежно целует местечко за ушком.
Настойчивые губы, ласковые руки и снова это сумасшедшее желание наговорить ему любовных глупостей.
К счастью, меня спасают часы, которые вдруг объявляют о том, что уже десять
— Мне пора, уже десять. Васька расстраивается, когда я задерживаюсь допоздна. Сейчас возьму такси и поеду.
— Давай, я лучше тебе денег на маршрутку дам, — косится Дима, поднимаясь с постели и начиная собираться, чтобы отвезти меня домой.
Я усмехаюсь. Смотрите-ка, у мажора есть чувство юмора.
Мы добираемся довольно быстро. Вначале долго целуемся в машине, потом на улице.
— Спокойной ночи, — объявляю я у подъезда, собираясь произнести какую-нибудь банальность о приятно проведенном вечере.
Но Дима тут же закрывает мне рот новым поцелуем. Прижимает к себе и снова нежно гладит по позвоночнику. Эта его ласка такая особенная и необычная.
Он сжимает меня изо всех сил, впечатывая в свое тело, вгрызаясь в рот более агрессивно. Страсть — это сумасшедшее явление. И пока я пытаюсь устоять в вертикальном положении, он торжественно объявляет:
— Завтра заберу Ваську и втроем поедем куда-нибудь поужинать. Ты ведь не против? Не хочу с вами расставаться надолго.
Мир начинает неожиданно быстро кружиться вокруг, а сердце отбивает сумасшедший ритм счастья, каждая прошедшая секунда превращается в сказочную вечность. Это ведь оно, то самое? Дима хочет провести время с нами. Со мной, с нашим сыном, втроем.
Глава 20
Нас обоих скоро выгонят с работы. Вернее, меня выпрут из «Агрохима», а сам себе хозяин Димка останется без клиентов и офисного планктона. Потому что мы с Красинским постоянно переписываемся. Я все время хихикаю, вообще ничего не соображаю и мало что делаю.
«Как ты, моя Иванка?»
От этих слов я тут же смущаюсь, поглаживая пальцем телефон и засматриваясь на трещину на столе. Представляя его, встречающего меня после работы пылкими поцелуями. Красинскому плевать, что в этот момент нас могут видеть все наши сотрудники. Он всегда прижимает меня к себе, и я чувствую, как под тонкой рубашкой перекатываются мускулы на широкой твердой спине. И тут же тянет внизу живота, и ведет, и становится жарко. И я вообще забываю, зачем, собственно говоря, спускалась по крыльцу, куда шла, как меня зовут. Это его «моя» — так сказочно, сладко и волнительно. Мозги собираются в кучку и слипаются в клейкую манную кашу.
«Я хорошо, Дим, перевожу какую-то ерунду, а ты?»
«Занимаюсь какой-то ерундой.»
Я начинаю хохотать, как будто это самая смешная шутка на свете, девчонки на меня косятся.
«Увидимся вечером?»
«Да.»
«Займемся какой-нибудь ерундой.» и подмигивающий смайлик.
Во рту все пересыхает, и сердце привычно замирает.
«Я уже неделю сплю по два часа.»
«Много, — задумчивый смайлик, — я плохо стараюсь, нужно лучше.»
Я подношу телефон к сердцу и провожу языком по губам, смачивая их сухость. Внутри все сжимается. Так и вижу, как он притягивает меня к себе, втягивает запах волос, шумно и по-звериному дышит, как будто ему это нужно физически. Все это сносит голову. С ним все иначе, как будто по-новому.