Берендей
Шрифт:
Преследуя человека, Леонид много раз применял нехитрый прием: обгонял немного и выходил навстречу, поднимаясь во весь рост. Ему это доставляло удовольствие - видеть ужас в глазах жертвы. Ужас и удивление. Обычно человек сдавался сразу и больше не пытался убегать.
Леонид все время пытался обойти берендея, но всякий раз берендей безошибочно угадывал его местонахождение и поворачивал в сторону. Парень бежал, как будто не знал, что такое усталость. Не ускоряясь и не снижая темпа, как марафонец. Падал, но тут же вскакивал, будто его подбрасывала невидимая пружина, и бежал дальше.
В
Сколько еще может протянуть этот щенок? И почему он не превращается в медведя? Леониду надоела погоня, но он упрямо продолжал преследование. Сколько они бегут по лесу? Час? Два? Пять? Ему казалось, что уже должно наступить утро.
Между деревьев мелькнул свет.
Неужели Белицы? В отличие от человека, зверь хорошо ориентируется в пространстве и никогда не путает направление, как будто имеет встроенный в мозги компас. Леонид знал, в какую сторону они движутся, и в этой стороне ничего, кроме Белиц, быть не могло.
Он остановился, тяжело дыша. Пусть его бежит дальше. Он найдет способ, как достать берендея. Не сейчас. Сейчас он слишком устал. И хочет есть.
Услышав скрип снега, Берендей замер и перестал дышать. Ему казалось, что сердце бьется так, что слышно и за окном. Он медленно и осторожно начал вставать, чтобы не скрипнули половицы, чтобы ни единого звука не издал старый пружинный матрас.
Окно, задернутое тюлевой занавеской, заиндевело, но Берендею показалось, что он сквозь тюль и морозный узор видит движущуюся тень.
Он долго отодвигал занавеску, а потом, встав боком к стене, начал приоткрывать форточку. Он боялся, что теплый воздух, вырвавшись на мороз, выдаст его, но, видимо, его противник не был столь искушен в распознавании запахов и температур. Сам же Берендей сразу почуял запах бера.
Он увидел Заклятого в первый раз. Это был огромный зверь, не меньше метра сорока в холке. Тело его лоснилось от жира, шерсть блестела - он был здоров и сыт. Зверь шел и осматривался по сторонам, почти не поворачивая опущенной тяжелой головы. И двигался он в сторону вырытой сегодня могилы.
Берендей бесшумно прошел в комнату отца, снял со стены двустволку Михалыча и вернулся к открытой форточке.
«Вот и вся охота», - подумал он и вскинул ружье.
Заклятый добрался до могилы и остановился на черном холмике посреди белого снега. Берендей прицелился: бер стоял к нему боком, расстояние между ними составляло не более двадцати шагов - можно было не сомневаться, что он убьет зверя с одного выстрела. Берендей бил белку в глаз метров с тридцати.
Заклятый тяжелой лапой зачерпнул смерзшуюся землю и откинул назад черные комья. Потом еще и еще.
– Ну, - одними губами шепнул Берендей, - ну же!
Палец, лежащий на курке, никогда не дрожавший, отказывался ему подчиняться.
Заклятый срыл холмик над могилой и начал копать вглубь - его
«Ну же!
– в отчаянье подумал он.
– Он убил твою собаку! Он роет ее могилу, чтобы сожрать ее мертвое тело!»
Берендей медлил. Заклятый замер на секунду, словно почувствовал опасность, осмотрелся, но не тщательно. Так осматривается лев - нет ли дураков, желающих отобрать его добычу?
«Я выстрелю и сразу позвоню Юльке», - подстегнул себя Берендей.
Рука не желала нажимать курок. Он не мог убить бера. Он не мог убить берендея.
«Если он доберется до Черныша, я выстрелю», - понял он отчетливо. И как только понял это, сразу крикнул:
– Эй!
Бер замер, услышав его крик. И замер не от испуга - его неподвижность говорила сама за себя: «Кто посмел тревожить меня над моей добычей?» И, выждав секунду, зверь поднялся, разворачиваясь к Берендею грудью.
Он был почти в два раза выше Берендея. Не меньше, а скорей больше трех метров. Он был как гора, как сказочное чудище, как океанская волна… И ничего, кроме восхищения, Берендей не испытал - ни страха, ни ненависти. Сердце стукнуло и, казалось, встало.
И бер взревел. Его рык раскатился по лесу, оттолкнулся от него и вернулся глухим эхом, похожим на рокот тяжелых камней, влекомых лавиной.
– Уходи!
– крикнул Берендей.
– Уходи! Или я убью тебя!
Бер заревел снова, но уже недовольно, разочарованно. Опустился на четыре лапы и медленно пошел в лес. Забор, вставший на его пути, он снес грудью, не утруждая себя тем, чтобы проломить его лапой. Впрочем, забор был хлипкий, он только создавал видимость огороженного участка.
Берендей смотрел зверю вслед, машинально держа его на прицеле. Пока бер не скрылся в лесу.
Звери не убивают себе подобных. Это бывает очень редко и, как правило, случайно. Ну, разве что самки, в борьбе за благополучие своих детенышей. Звери не убивают себе подобных. Убийство себе подобных - человеческое свойство, да и то присущее далеко не каждому. Значит, в нем победил инстинкт зверя?
Берендей опустился на стул возле кровати и поставил ружье на пол, тяжело опираясь на ствол. Он не позвонит Юльке. Может быть, никогда. Он предал память Черныша. Он не отомстил за смерть мальчика Ивана. Он, возможно, будет виноват в чьей-то еще смерти, если Заклятый будет и дальше убивать, - а он будет убивать и дальше.
А если бы это произошло в лесу, один на один со зверем? Если бы вопрос стоял - или ты, или он? Что ж… Завтра это предстоит проверить.
Берендей включил свет и посмотрел на стенные часы: было всего десять минут второго.