Бермудский Треугольник
Шрифт:
— А вы откуда узнали? — спросил он, вылезая из-под стола.
— Что тут думать, — присаживаясь, хохотнул военный, — сидят три тоскливые физиономии и не знают, за что пить?!
— Ну, и за что же нам прикажете пить? — с вызовом спросил Герман, вернувшийся в исходное положение.
— За настоящего майора, ребята! — расплылся в улыбке военный. — Принимайте в компанию! Майор Хрущ! Приказом командующего Воздушно-десантными войсками от вчерашнего дня присвоено очередное воинское звание майор!
— Поздравляем, товарищ майор! — начал успокаиваться Поскотин.
— Можно просто Вася.
— Герман… Саша… — представились двое друзей.
— А этот? — указал майор на Вениамина, у которого первоначальный испуг сменился отчаянным желанием напакостить.
— Намастэ?! — по-индийски приветствовал гостя оживший Мочалин. Для верности он сомкнул ладони, коснулся ими лба и протянул опешившему десантнику тыльную сторону ладони для поцелуя.
— Он что, больной?! — отшатнулся бравый майор от протянутой руки.
— Из Индии он, товарищ майор, магараджа тамошний, — начал импровизировать Герман, — так что не обижайте его, пожалуйста…
— Да как он смеет! Советскому офицеру!..
Веничка вдруг отнял руку, капризно оттопырил губу и быстро заговорил на хинди. Он уверенно воспроизводил вызубренный загодя диалог уличного торговца благовониями с заезжим туристом.
— Ну вот, обидел ты его, Вася! — со вздохом прокомментировал поведение друга капитан Дятлов, — теперь жди международных осложнений.
Майор оторопело переводил взор с Шурика на Германа, опасаясь ненароком пересечься взглядом с обидчивым магараджей.
— Шутите? — и Вася с надеждой уставился на Поскотина, верно определив в нём слабое звено компании.
— Что вы на меня смотрите, товарищ майор! Уважаемый Балимукха приходится племянником премьер-министру Индире Ганди. Вы думаете, зачем она приезжала к нам в сентябре? Договора подписывать? Не-е-ет, уважаемый, она родственничка в Университет дружбы народов устраивала. Слышали о таком?
— Слышал, — сглотнул слюну воин-десантник.
— Да вы не смущайтесь, скажите ему что-нибудь ободряющее, мол, рады знакомству…
— Инди-руси — пхай-пхай! — выпалил Вася.
Веник снисходительно улыбнулся и вновь коснулся ладонями своего лба.
— Намастэ?! Мэи Балимукха хуу! Кйаа аап Васья-а-а джии хэ? — высокомерно представился Веничка, заодно интересуясь — не Вася ли перед ним.
Майор вздрогнул.
— Откуда он узнал, что я — Вася?
— Вы сами представились.
— А он что-нибудь по-русски понимает?
— В пределах ясельной группы детского сада. Говорит, правда, ещё хуже.
Веник немедленно наморщил лоб, зажмурился и выпалил:
— Махага (дорогой) Васья, велкам кушай раша водка!
Дорогой Вася расплылся в улыбке.
— Водка! Водка! Я-я! Раша водка — гуд водка! — затараторил майор, — Давай, дорогой саиб, «дринкнем» по стопочке!.. и, откинувшись к пробегавшему официанту, скомандовал, — Эй, человек! Столичную!.. И — мухой! Одна нога здесь, другая — там!
Скоро за столом от былой настороженности не осталось и следа. Майор Хрущ оказался душевным и словоохотливым человеком. Глядя влюблёнными глазами на индийского гостя, он рассказал, что в Москве оказался проездом, до недавнего времени служил в Белоруссии, переведён командиром батальона в Афганистан. У него двое детей, сын собирает марки, дочь играет на виолончели, а жена весь день рисует пастелью. Сам он — мастер спорта по гирям и рукопашному бою. В ответ Поскотин и Дятлов подробно, до деталей поведали десантнику о непростой жизни аспирантов-филологов, вынужденных подрабатывать гидами у всяких там магараджей. Веник в это время уплетал баранину в горшочке, выставленную майором двум бедным аспирантам, а также их работодателю в качестве жеста доброй воли. Помимо горшочков жест доброй воли содержал две бутылки водки, сырную нарезку и трёхлитровый жбан пива. Сплотившаяся за полчаса компания периодически поднимала тост «за нашего майора», а оба старших офицера не без основания испытывали чувство искренней благодарности к тостующим. Веник продолжал чревовещать на диковинном языке, что придавало особый колорит офицерскому собранию. Вскоре майор Хрущ, преисполненный чувством интернациональной солидарности, полез целоваться с магараджей. Брезгливый Веник ещё как-то мог сносить мужские поцелуи, но когда Вася с третьей попытки облобызать упирающегося индуса схватил того за уши, его терпению пришёл конец.
— Отвянь, гнида! — завопила жертва советско-индийской дружбы.
Изумлённый майор впился ошалелым взглядом в предмет своей любви. Похолодевший Герман, понимая, что ещё секунда и плутовской роман перерастёт в полноценную драму с непременной гибелью главного героя, бросился на помощь.
— Заговорил! Наконец-то заговорил! — радостно воскликнул он, награждая свирепеющего Веничку очередным поцелуем. — А теперь скажите «ма-ма»… «Ма-ма мыла ра-му»!
— Да пошёл бы ты!..
— Действительно заговорил! — изумился майор, — и даже без акцента!
Поскотин, что есть силы, пнул под столом обиженного полиглота. Веник ойкнул и вслед за этим застонал, когда Шурик Дятлов так же увесисто пнул его по второй. Под нажимом болезненной критики он вынужден был повторить домашнее задание по языку, чем вернул к себе расположение уже было засомневавшегося десантника. Успокоенные аспиранты поспешили в туалет. Когда они вернулись их глазам предстала картина расправы русского витязя над злым янычаром. Майор Хрущ, нависая над бедным индусом, держал его за ворот, отведя огромный кулак для сокрушительного удара.
— Скажи «мы за мир»! Скажи «мы за мир», американская подстилка! — орал на весь зал взбешённый десантник. — У вас что там, в Индии, только подачки клянчить и материться могут?! Йог твою мать! А ну, скажи «Гитлер капут»!
«Предводитель обезьян», утирая разбитый нос, хрипел и лягался, пытаясь заехать нападавшему между ног. Вокруг собирался народ. Вскоре послышались свистки, а за ними топот бегущих по лестнице милиционеров. Русский витязь отпустил янычара, слегка, словно сдаваясь, приподнял руки и обернулся к служителям правопорядка. Пока шло разбирательство, нимало струхнувшие аспиранты и жертва рассвирепевшего майора покидали пивной ресторан.