Берсерки. Трилогия
Шрифт:
За полчаса до начала их вывели попробовать покрытие. На противоположной стороне поля с показной небрежностью старожилов разминались «академики». Они лениво перебрасывали мяч и картинно делали растяжку, свысока поглядывая на смущенно сгрудившихся у своих колец танакийцев. Еще бы, за все время существования флотского чемпионата академия становилась чемпионом едва ли не больше чем все остальные команды, вместе взятые. И до этого финала они дошли легко, намного легче, чем танакийцы, имея лучшую разницу забитых и пропущенных мячей, хотя некоторые болельщики считали, что основные соперники были как раз в подгруппе танакийцев. Млокен-Стив сделал несколько
— Ты что, заснул?
Берс повернул к нему задумчивое лицо и несколько мгновений недоуменно смотрел на Стива, потом в его глазах мелькнуло узнавание, и он пробормотал:
— Я чувствую…
— Что? — удивленно спросил Млокен-Стив, но тут раздался мелодичный сигнал, предписывающий командам вернуться в раздевалки. Выход команд на поле был обставлен как настоящее шоу, и делать это необходимо было при полном скоплении публики, поэтому Берс не ответил и молча направился в сторону входа в раздевалку.
Матч начался мощной атакой «академиков», закономерно закончившейся удачным броском. И поехало. Команда танакийцев ничем не напоминала ту свору злых и наглых волчат, которая в течение всего сезона ставила на уши весь высший дивизион. Скорее, это была толпа испуганных и подавленных юнцов, по какой-то причине одетых в одинаковую форму и вытолкнутых на поле. И те двенадцать очков, которые они все-таки записали на свой счет до первого перерыва, скорее, были результатом небрежности «академиков», чем усилий танакийцев.
Перерыв прошел в гробовом молчании. В общем, все было ясно. Настолько, что даже старина Сампей не соизволил спуститься в раздевалку. На лицах у всех читалась обреченность, и Млокен-Стив разозлился.
Когда раздался сигнал начала второго периода, он рванулся вперед как бешеный самец горноматки. Сбив с линий двоих «академиков», он грубо отобрал мяч и, стремительно выйдя к третьей линии, вколотил его безупречным пятиочковым броском. То ли помог этот проход, то ли танакийцы наконец пришли в себя, но команда заиграла резче. «Академики», которые после первого периода совсем уже было расслабились, заполучили три безответных мяча и вынуждены были собраться. Борьба пошла с переменным успехом, но разрыв, заработанный «академиками» в первом периоде, был слишком велик. После очередного неудачного прохода Млокен-Стив, тяжело дыша, отбежал к левому бортику. «Академики» взяли паузу. Берс стоял рядом. Млокен-Стив задрал футболку и попытался вытереть взмыленное лицо, но материя уже настолько пропиталась потом, что ему удалось только слегка размазать пену по лбу и щекам. Поэтому он свирепо выругался и, повернувшись к Берсу, прорычал:
— Да что, черт побери, с тобой происходит?! Ты двигаешься по площадке как полумертвый!
Берс повернул к нему столь
— Там кто-то есть.
Млокен-Стив было взвыл:
— Конечно, придурок, там император! — Но тут же, осознав наконец, что с другом что-то не так, осекся и после паузы настороженно спросил: — Что ты имеешь в виду?
Берс несколько мгновений постоял, наклонив голову, как бы прислушиваясь к своим ощущениям, потом медленно произнес:
— Там женщина.
— Ну и что? — не понял Млокен-Стив.
Берс пожал плечами.
— Не знаю. Просто я с ней как-то связан. Во всяком случае, я чувствую ее очень хорошо. — Он помолчал мгновение и неуверенно произнес: — Мне кажется… что я оказался на столице именно для того, чтобы встретится с ней. Черт! Именно для этой встречи я и попал в империю.
— То есть… как?
Берс пожал плечами и, ничего не ответив, отвернулся. Со стороны бортика послышался зычный голос:
— Эй, парни!
Млокен-Стив повернулся в ту сторону. Через бортик неловко перебирался коммандер-капитан Сампей. Двое танакийцев уже подскочили к нему и едва успели подхватить его под руки. Если бы не они, старина Сампей со всего маху плашмя рухнул бы на пол, а так он на мгновение повис у них на руках, потом свирепо оскалился и, раздраженно оттолкнув обоих, решительно двинулся в сторону Стива. Судя по всему, начало второго периода прибавило ему оптимизма, и он решил добавить жару.
— Что происходит, курсант? — Голос коммандер-капитана вполне мог быть слышен даже сквозь мембрану императорской ложи. — Вы что, с вечера обожрались, а потом приняли таблетки для запора? Ну так я могу сейчас же устроить вам ведерную клизму! — Он перевел дух и уже совсем собрался продолжить в том же духе, как сзади внезапно раздался негромкий голос начальника школы:
— Они делают все, что могут, коммандер-капитан.
Тот резко обернулся и разинул рот, собираясь сказать что-то резкое, но адмирал Эсмиер явно не был той фигурой, на которой можно было сорвать раздражение, поэтому коммандер-капитан только несколько раз разинул и захлопнул рот, как выброшенная на берег рыба, а потом обмяк. Адмирал без напряжения перепрыгнул через бортик и легким, изящным шагом аристократа подошел к повернувшемуся в его сторону Берсу. Они обменялись спокойными взглядами, потом адмирал раздвинул губы в едва заметной улыбке и негромко спросил:
— Ты сможешь сделать это, Берс?
За спиной кто-то ахнул. Адмирал! Так! Обратился! К курсанту! Но буквально через мгновение всех ожидало еще одно потрясение. Берс (неслыханно!) усмехнулся в ответ:
— Это самое легкое из всего, во что я вляпался в этом зале, лорд.
Адмирал несколько мгновений пристально смотрел ему в глаза, потом посуровел и, кивнув скорее не Берсу, а каким-то своим мыслям, отошел. Берс повернулся к Стиву и, еще больше растянув губы в улыбке, произнес:
— Ну что, надерем им задницу?
Млокен-Стив несколько мгновений помолчал, пытаясь осмыслить все, что только что произошло на его глазах, потом мотнул головой и решил отказаться от этой попытки. В конце концов это касалось его постольку поскольку. Берс смотрел на него с легкой усмешкой. Стив разозлился:
— Хотел бы я посмотреть, как тебе это удастся.
Берс насмешливо покачал головой и, закрутив мяч, вскинул его на палец.
Стив несколько мгновений смотрел, как он держит вращающийся мяч, потом поднял глаза: