Берсерки. Трилогия
Шрифт:
— Каков ваш коэффициент «ай-кью»?
— Сто пятьдесят семь, Высший.
Контролер медленно кивнул:
— Странно, среди моих ОУМов никто недотягивает даже до сотни. Вы из новой серии?
«Е-7127» сделал утвердительный жест и пояснил:
— После Нового Терминума были пересмотрены многие требования.
Контролер повернулся в сторону мониторной стойки, бросил пальцы на пульт и, набрав какую-то команду, снова поднял взгляд на собеседника:
— Вы правы, внешне ситуация выглядит довольно тревожно. Но Земля — необычная планета. И к ней нельзя подходить со среднестандартными мерками. К моменту начала принуждения к Обращению она находилась еще на очень низкой ступени развития. А потому основной генофонд имеет чрезвычайно высокий коэффициент выживания. Слой аборигенов, обладающий навыками примитивного земледелия и скотоводства, был необычайно велик даже в крупных городах. Поэтому, несмотря на крайне суровые природные условия, мелкие неорганизованные группы, на которые мы обычно не обращаем внимания, не только не вымерли в первые же годы, как это происходило на иных обращенных планетах, но даже создали свой примитивный вариант цивилизации. В то же время существенная часть созданных нами куклосов требует постоянной подпитки продовольствием, топливом, специальными культурами. — Контролер замолчал, то ли отвлекшись на какой-то сигнал, поступивший прямо в мозг через волоконно-оптическую линию, то ли давая «Е-7127» возможность осмыслить сказанное. — Но все эти затруднения нельзя рассматривать в отрыве от общей картины. А эта планета, повторяю, очень необычна. Вариативность базового генофонда почти на два порядка выше среднестатистической. Это звучит чудовищно, но мы даже допуски размножения определяем скорее по ассоциациям со среднестатистическими параметрами, чем на научно разработанной основе. И оболочечный генофонд не менее вариативен. Сотни тысяч, миллионы видов флоры и фауны. И крайняя агрессивность. Ни одна специальная культура не может удержать в местных условиях стабильные характеристики. Даже Барьеры. Эта планета уникальна практически по всем параметрам. Поэтому то, что в других условиях следует считать серьезным отклонением, требующим немедленной коррекции, здесь может даже не доходить до границ стабильности. Поэтому я считаю любое силовое вмешательство преждевременным.
«Е-7127» согласно наклонил голову.
— Первый Контролер благодарен вам за предоставленный анализ. Он хотел бы иметь возможность более детально ознакомиться с накопленным материалом, а также дополнить ваши данные результатами наших исследований.
Последняя фраза означала, что Первый Контролер Разрушителя настаивает на необходимости проведения собственной программы исследований. Это было не совсем корректно. «Е-7127» показалось, что во взгляде Планетарного Контролера мелькнула тень недовольства. Но, возможно, только показалось. Урок, полученный Контролером в начале беседы, был еще слишком свеж в памяти, чтобы Высший подобного ранга мог позволить себе так скоро повторить ошибку. К тому же Планетарный Контролер не мог не понимать, что решение принято на Бегране. И возможности воспротивиться ему у Планетарного Контролера крайне ограничены. Высшие Контролеры никогда не позволяли себе отменять решения друг друга.
— Мои аналитики в вашем распоряжении. А собранные нами данные, несомненно, окажутся полезными Системе Планетарного Контроля. — Произнеся эти слова, Планетарный Контролер отвернулся к мониторной стойке, явно давая понять, что аудиенция окончена. И ОУМ постарался быстро и бесшумно покинуть личное помещение Планетарного Контролера.
Когда он добрался до тамбура-накопителя, там одиноко маячил только такт-ОУМ, который встречал их челнок. Двухсекундный обмен импульсами дал «Е-7127» всю необходимую информацию. Похоже, Планетарный Контролер отдал распоряжения, когда длилась их беседа либо немедленно по ее окончании. И сейчас Аналитик, которого он привез с Разрушителя, уже сидел в Аналитическом секторе Планетарного Контроля и заканчивал получение информации во вживленные мнемоблоки. Так что ОУМ вполне мог потешить свою человеческую составляющую такой в общем-то достаточно невинной эмоцией, как удовлетворение. Он выполнил поручение Первого Контролера практически на сто процентов.
По информации диспетчерской службы следующее стартовое окно открывалось только через три часа. И хотя двигатели челнока способны были выбросить его на орбиту при полной загрузке даже с полюса планеты, имеющей, по сравнению со здешней, в четыре раза более мощную гравитацию, лишний расход энергии и ресурса был абсолютно ни к чему. Да и Аналитик вряд ли справится раньше. И потому, когда встретивший его ОУМ с флегматичной миной на красно-коричневом лице предложил осмотреть Парки, «Е-7127» согласился.
Парки содержались в идеальном порядке. Длинный ряд машин сиял чистотой. Большая часть техники была стандартной. Но неподалеку от выездных ворот стояло два десятка десантных ботов довольно необычного вида. Около них как раз возились Измененные-техники. «Е-7127» заинтересованно подошел поближе. Судя по несколько потускневшему покрытию и тщательно заделанным, но ясно различимым сенсорами царапинам, эти боты использовались намного чаще, чем остальная техника. Местный ОУМ молча стоял в стороне и смотрел на него. Вероятно, он вообще был молчалив. «Е-7127» указал рукой на большой обтекатель с правого борта:
— Что здесь?
Техник был из состава обычного планетарного персонала и потому не имел встроенного модема. Но, похоже, ему довольно часто приходилось общаться с тактами. И, судя по его почтительно напряженной позе, он узнал в собеседнике ОУМа.
— Гидролокационная станция, Высший.
«Е-7127» не поворачиваясь послал своему сопровождающему удивленный запрос. Но тот ответил коротким импульсом, означавшим что-то вроде: «несущественно» или «наплевать». Это означало, что брат-ОУМ может сам разбираться со всем этим дерьмом, если оно его так уж заинтересовало. Что ж, недаром Планетарный Контролер жаловался на низкий коэффициент «ай-кью» своих ОУМов. У этого он, похоже, был заметно ниже сотни. Хотя, с другой стороны, судя по морщинам, многочисленным шрамам и явно различимой даже невооруженным глазом разнице в тонировке различных частей доспеха, ОУМ прожил долгую и трудную жизнь. А это был факт, который перевешивал все остальное. Несмотря на то что Единение уже давно не вело широкомасштабных войн с равным по силе противником, последние полторы сотни планет приходилось силой принуждать к Обращению. Да и первые годы после Обращения обычно бывали довольно бурными. Впрочем, как правило, не такие, как были на этой планетке. Но все равно, средний срок активного существования рядового такта обычно не превышал десяти лет, а ОУМов — двадцати. До морщин доживали единицы. А основным принципом тактов был: «кто выжил — тот и прав». Так что ОУМу новой серии под индексом «Е-7127» стоило выкинуть из головы все эти высокомерные мыслишки и сначала дожить до таких лет. Поэтому он просто повернулся к заинтересовавшим его ботам и еще некоторое время рассматривал их, медленно обходя по кругу. Потом протянул руку и откинул панель обтекателя.
— А это что?
Техник услужливо ответил:
— Это сдвоенные сонары станции наведения. — Он наклонился над бортом и указал на обтекатель поменьше, закрывающий наплыв в передней части корпуса. — Вот здесь кассеты с гидроударными пилларами, — и, покосившись на флегматично стоящего рядом старого ОУМа, осторожно пояснил: — «Дикие» любят прятаться под водой.
«Е-7127» вновь повернулся к старому такту и послал запрос. На этот раз тот ответил:
«„Дикие“ используют толщу воды, чтобы оставаться незамеченными нашими сенсорами. У некоторых даже сохранились примитивные воздухообеспечивающие аппараты. Мы были вынуждены организовать патрулирование некоторых озер и рек».
«Они наносят урон?»
«Теперь нет».
«Е-7127» пару мгновений осмысливал полученную информацию. Тремя фразами старый ОУМ сообщил ему очень многое. Во-первых, «дикие» доставляли Планетарному Контролю столько неприятностей, что пришлось организовать ПАТРУЛИРОВАНИЕ. Что для планеты, принужденной к Обращению почти пятьдесят оборотов назад, было из ряда вон выходящим событием. И во-вторых, они до сих пор сохранили некоторые остатки технологий. А это уже прямо указывало на то, что хотя бы у части «диких» существовало сложноструктурированное общество. И это было уже серьезно. Никакой вариативностью базового генофонда этого не объяснить. Структурированный «дикий» генофонд — это угроза Обращению. Впрочем, «Е-7127» прекрасно понимал, что разговор с Планетарным Контролером уже закончен. И ничего более сделать нельзя. Единственное, что ему остается, — это сообщить всю информацию Первому Контролеру Разрушителя. Возможно, Аналитик накопал ничуть не менее интересные факты. В этот момент как раз пришло сообщение от челнока, что Аналитик уже на борту, а окно старта откроется через сто мерных импульсов. Старый ОУМ, модем которого также засек это сообщение, с тем же равнодушным видом повернулся и двинулся в сторону ворот, ведущих на стартовую площадку.
Когда основная стартовая перегрузка упала до терпимой величины, «Е-7127» вдруг поймал себя на мысли, что, пожалуй, абсолютно напрасно усомнился в «ай-кью» старого ОУМа. Тот вел себя с обычной невозмутимостью и равнодушием туповатого исполнительного механизма, но ведь при этом он поволок гостя именно в Парки. Причем именно через те ворота, рядом с которыми и стояли эти переоборудованные боты. Только вот что он хотел этим сказать?
5
— Стой. Привал… Стой, да остановись же…
Тяжелая рука отца упала на плечо мальчика. И до Уимона наконец дошло, что можно перестать двигать тяжеленными, будто налитыми свинцом ногами и остановиться. Он облегченно выпрямился, постоял, дожидаясь, пока пройдет боль в затекшей пояснице, затем стянул с плеч лямки мешка и осторожно опустил его на землю. Отец наблюдал за его действиями, набычившись и раздраженно закусив губу. Мешок Уимона был почти на треть легче мешков других мальчиков, которых Редд-родитель определил в ученики охотников. Однако остальные волокли свой немаленький груз, весело переговариваясь и одолевая охотников настырными вопросами, а сын лучшего охотника куклоса еле добирался до очередного привала. Впрочем, Уимон был самым маленьким среди своих сверстников. На вид ему вряд ли можно было дать больше семи лет. Но Торрей напрочь отметал все попытки Оберегательницы Аумы осторожно обратить на это его внимание.