Беру тебя в жены
Шрифт:
— Позвонить, чтобы принесли лекарство, сэр?
— Нет, спасибо. — Игнатий открыл глаза и сделал осторожный вдох. — После твоего ухода. Не могу ясно мыслить, когда нахожусь под воздействием этого лекарства. Так о чем мы говорили? Ах да, великий Боже, а вдруг он найдет книгу первым?
— Успокойтесь, Игнатий. Вы не должны так волноваться.
— Подобные вещи навеки опозорят Общество в глазах монахов Ванзагарских храмов. Это будет подлым предательством! — Игнатий слабо оперся на ручку кресла. — Этого не должно
— Клянусь вам, что, кто бы он ни был, этот мошенник не получит «Книгу тайн»!
«Пора уходить, — подумал Эдисон. — Игнатию нужно принять лекарство».
Полчаса спустя Эдисон поднялся по ступенькам парадного входа дома леди Мэйфилд и постучал в дверь. Ожидая, пока экономка ему откроет, он лениво оглянулся через плечо.
Расположенный через дорогу парк, со всеми его деревьями и густо разросшейся живой изгородью, мог служить отличным укрытием для любого, кто пожелал бы проследить за Стоуксом. Интересно, следит ли сейчас за ним молодой боец Ванзы?..
Вся эта история, похоже, сосредоточена на приманках и заманивании. Теперь они с Эммой играют схожие роли.
Он улыбнулся, вспомнив, в какое смятение она пришла вчера вечером, когда он предложил показать ей свою татуировку. Стоукс был почти уверен, что заметил в ее сверкающих глазах блеск женского желания и чувственного любопытства.
Дверь открылась. Миссис Уилтон сделала реверанс. Выглядела она настороженной,
— Добрый вам день, мистер Стоукс.
— И вам того же, миссис Уилтон. Не будете ли вы столь любезны передать мисс Эмме, что я здесь? Миссис Уилтон прокашлялась.
— Что до этого, сэр, так боюсь, мисс Грейсон сейчас нет дома.
— Нет? Опять? — Предвкушение чего-то приятного испарилось, как будто его и не было. — Проклятие! Она прекрасно знала, что я собирался зайти сегодня днем.
— Мне очень жаль, сэр, но случилось кое-что неожиданное.
— И куда же она отправилась?
— Примерно час назад она получила записку от одной дамы — леди Эксбридж — с приглашением навестить ее сегодня днем, — ответила миссис Уилтон. — Госпожа Эмма сказала, что вы поймете.
Первой мыслью Эдисона было, что он не расслышал имя. Затем Стоукс похолодел:
— Леди Эксбридж? Вы уверены?
— Да, сэр.
— Черт побери!.. — Его охватила злость, большую часть которой он обратил на себя. «Мне следовало подумать о такой возможности. Старая карга обошла меня!»
В его голове мелькали жуткие картины — Эмма, вынужденная в одиночку противостоять его ужасной бабке. Виктория будет беспощадна. У Эммы, несмотря на всю силу духа и решительность, нет никаких шансов выстоять.
Эдисон повернулся и бросился вниз по ступенькам. Ему оставалось только надеяться, что он успеет вовремя, чтобы спасти Эмму от страшного гнева Виктории.
Двадцать минут спустя он яростно барабанил в парадную
Джинкинс, дворецкий, открыл ее с видом крайнего неодобрения. Эдисону это было знакомо. Он всегда думал, что столь недовольное выражение лица Джинкинс позаимствовал у своей хозяйки.
— Скажите леди Эксбридж, что я хочу ее немедленно видеть, Джинкинс!
Дворецкий даже не потрудился скрыть победный блеск в глазах.
Нет дома.
— Убирайтесь с дороги, Джинкинс!..
— Послушайте, сэр, вы не можете ворваться в частный дом!..
Эдисон даже не потрудился ответить. Он ворвался в дверь, заставив дворецкого отскочить в сторону.
— Сэр, сейчас же вернитесь! — погнался он за Эдисоном по коридору.
Обернувшись, Эдисон посмотрел на него:
— Не вмешивайтесь, Джинкинс! Это дело касается только леди Эксбридж и меня.
Джинкинс нерешительно помялся, но, кажется, понял, что проиграл. Он сердито последовал за Эдисоном по коридору, но больше не пытался его остановить.
Эдисон боролся с почти неодолимым желанием ворваться в комнату и вырвать Эмму из лап Виктории. Окутав себя плащом давшегося ему с большим трудом самообладания, он заставил себя спокойно и сдержанно открыть дверь.
Его усилие пропало даром. Ни одна из женщин не услышала, как он вошел. Они сидели в дальнем конце комнаты и были заняты исключительно друг другом.
— …всего лишь платная компаньонка, — холодно произнесла Виктория. — Невозможно, чтобы Эдисон всерьез подумывал о женитьбе. Он, без сомнения, использует вас в каком-то сомнительном деле?
— Я полагаю, что, будучи его бабушкой, вы считаете счастье Эдисона своей главной заботой?
— Чепуха! Счастье мимолетно и эфемерно. Не такая цель воспитывает чувство долга и ответственность. Преследуя ее, человек приходит к беспутному и легкомысленному поведению, разрушающему семьи и состояния.
— А!.. — Эмма с задумчивым видом сделала глоток чая. — Понимаю. Виктория вскипела:
— Что это, вам кажется, вы понимаете, мисс Грейсон?
— Ваша тревога относительно чувства долга и ответственности Эдисона лишена оснований, леди Эксбридж. Как и я, вы должны знать, что он не мот и не распутник, как его отец.
Наступила тишина.
— Да как вы смеете!.. — прошептала Виктория. Ее чашка громко звякнула о блюдце. — Да кто вы такая, чтобы обвинять Уэсли? Он был потомком одной из самых лучших семей Англии. Он был дворянином, вращавшимся в высших кругах!
— Ну разве не печально, что такая кровь никак не повлияла на его чувство чести?
Ярость Виктории можно было потрогать руками.
— Вы говорите, что Уэсли Стоукс не был благородным джентльменом?
Эмма пожала плечами:
— Судя по тому, что я слышала, в вопросах чести ваш сын не отличался от прочих светских джентльменов.