Бес в ребро 4
Шрифт:
Наконец-то после стольких неудач и разочарований впереди у Владимира замаячила хоть какая-то вполне реальная перспектива. Неизвестно, что будет дальше, как всё сложится, но он чувствовал, что нужен этим людям – Кате и маленькой Вике. Сомнения, конечно, были. Ему претил грубоватый деревенский нрав молодой вдовы при живом муже. Но была надежда, что со временем всё это можно будет исправить, сгладить, отнивелировать…
8.
Подходя к своему разорённому гнезду, Володя увидел среди игравших во дворе ребят двенадцатилетнего сына Диму. Сердце защемило, он подошёл к мальчишке, о чём-то заговорил с ним, сказал несколько ласковых слов.
Как
Выходит, что-то не так он сделал в своё время. Недовложил в душу дочери какие-то фундаментальные ценности, недолюбил, недоучил, недовоспитал… А может быть был излишне строг с нею? Не понимал, что ребёнок – не игрушка, а будущий взрослый человек, твоё продолжение? Но какой родитель бывает настолько мудр, что думает об этом? Воспитывают ведь в основном любовью. Выходит – недолюбил... К тому же – влияние матери сыграло здесь решающую роль. Её ненависть к «изменщику» инстинктивно передалась дочери. Теперь трудно что-то поправить, поздно…
Правду говорят: если женщина воспитывает дочь одна, то она обрекает своих внуков на безотцовщину. В голове молодой девушки помимо её воли закладывается порочная мысль, что отец в семье – лишний ненужный элемент, аппендикс, который при желании может быть удалён. Ну ладно, после войны мужчин было мало, но сейчас откуда появилось столько матерей-одиночек, исправно поставляющих обществу детей-полусирот? Неужели все эти незамужние дамы с тех пор так и передают друг другу эстафетную палочку безотцовщины? Отдалённые последствия давно минувшей войны? В какой-то степени – да!
Бывшая супруга Владимира тоже выросла в неполной семье. Возможно, именно поэтому она так легко рассталась с мужем! Но сына он им не отдаст, не на того напали! Забрать к себе, конечно, не получится – у матери и в суде, и в милиции есть подруги. Лучше просто находиться где-нибудь рядом и направлять воспитание ребёнка в нужном русле. Володя надеялся, что теперь ему это удастся.
Такие не очень весёлые мысли мелькали в голове у слегка подгулявшего разведённого мужчины, стоявшего у подъезда своего весьма непрезентабельного жилища. Но вот ребята, с которыми играл Дима, разбежались. Было поздно, и отец, будто в старые добрые времена, взял сына за руку и повёл его домой. Бывшей, которая возилась на кухне, эта идиллия не понравилась. Она тут же отправила сынулю в свою комнату и, как обычно, принялась изводить Володю едкими хамскими замечаниями и насмешками.
В другое время он просто прошёл бы мимо. Мол, собака лает – ветер носит. Однако на этот раз случилось иначе. Откуда-то из глубины души – униженное, растоптанное и оскорблённое – у нашего героя-любовника вдруг прорезалось чувство собственного достоинства. Загнанное в самые потаённые омуты сознания, оно выжило, несмотря ни на что, и вырвалось-таки на свободу, будто чёрт из табакерки. Возможно, этому способствовал бокал вина, не до конца ещё выветрившийся из буйной головы Владимира. А может быть бывшая, учуяв запах спиртного, нарочно постаралась вывести его из себя? Как бы то ни было, но это ей удалось!
Произошло ужасное! Спускной клапан не сработал, и мужчина взорвался, будто разогретый газовый котёл, не выдержав чудовищного
Не сдержался. Но пока изумлённая этой вспышкой ярости женщина хлопала глазами, он вдруг понял, что допустил непозволительную оплошность. Скандал назревал нешуточный, и чтобы избежать его, Володя тут же покинул поле боя и заперся в своей комнате. Руки его дрожали, мысли путались. Надо было хоть немного успокоиться, сбросить нахлынувший поток разнородных чувств. Он достал из тайника бутылку водки, хранившуюся там в качестве жидкой валюты, налил в стакан и выпил, понимая, что делает вторую за сегодняшний день ошибку.
Тёплая волна разлилась по всему телу, расслабляя разум и сбрасывая ненужную дрожь в сведённых от внутреннего напряжения кистях рук. Но не тут-то было! На кухне послышались возмущённые крики разъярённой фурии, до которой дошла, наконец, та эксклюзивная информация, которую он выдал ей несколько минут назад. Она узнала о себе так много нового, что возбудилась сверх всякой меры и принялась прямо под дверью бывшего супруга упражняться в скандальной риторике и бранном красноречии. Да и то сказать: кто кроме неё мог обидней и больнее уязвить человека, с которым она прожила полжизни.
Володя молчал, ни словом, ни звуком не отвечая на оскорбления, лившиеся непрерывным потоком. Не закусывая, он выпил ещё раз. Стало легче. Но тут слова у бывшей, похоже, закончились, и она принялась стучать, а затем и вовсе ломиться в закрытую дверь. Требовала немедленно начать обмен мебели, хотела забрать какие-то вещи, кричала ещё что-то дикое и несуразное. Владимир понимал, что если сейчас он откроет, если появится перед ней в нетрезвом виде, то это будет для него катастрофой. А потому терпел до последнего.
Однако все мы люди, а не каменные изваяния, и любому долготерпению на этом свете наступает конец. Злобная фурия добилась своего: запертая дверь с треском отворилась, и бывший её супруг, будто разъярённый лев, показался на пороге своего холостяцкого жилища.
«Только сдержаться, только не ударить, – стучала в голове настойчивая мысль. – Нанесение побоев – это выселение из квартиры или даже тюрьма».
С минуту он молча сверлил своего врага пронзительным ненавидящим взглядом, а затем всю накопившуюся злобу, ненависть, досаду, всё, что собралось в душе за это время, вложил в громогласный истошный крик. Никогда с ним не случалось ничего подобного. Может быть, поэтому бывшая тут же затихла и отступила в изумлении. А Володя безостановочно продолжал выплёскивать эмоции наружу. Кричал, орал на всю округу, что было сил. На скандал сбежались соседи, злобная мегера билась в истерике, затем собрала сумки, взяла за руку Диму и отправилась ночевать к матери.
Прошло совсем немного времени, и Владимир наконец понял, что остался один. Замолчал, оделся, вышел на улицу и бросился вслед за ушедшими. Догнал он их неподалёку от ДК (дома культуры), в котором находился опорный пункт милиции. Подошёл вплотную, хотел объясниться, но раззадоренная злобная фурия не сказала, а буквально прошипела, глядя ему прямо в глаза:
– Ты за это заплатишь!!!
Через пару минут две тени – маленькая и большая – скрылись за ярко освещённой дверью культурного заведения.