Бес в серебряной ловушке
Шрифт:
Крылья носа Орсо затрепетали, выдавая гнев.
– Вы правы, не мне. Только не забывайте, Руджеро, что мои солдафонские рукава никогда не знали крови женщин и, тем более, детей. Вы же вознесли над головой знамя своей высокой миссии исцеления герцогини и шагаете по трупам, не слишком вглядываясь в их лица.
Руджеро остановился, будто споткнувшись, и вонзил в лицо полковника яростный взор:
– По трупам?! Не сильно ли сказано, господин полководец, руководивший разгромом Кампано?..
– …Кампано, обороняемого тремя десятками вооруженных мужчин. Вам же понадобился отряд солдат, чтобы под корень вырезать семью этого слепого мальчугана –
– Вы прекрасно осведомлены, что Ремиджи были убиты не из моей пустой кровожадности! – загремел доминиканец. – Вы же сами читали документ! Это была необходимость, пусть и ужасная! И я не отдавал приказа о смерти Жермано Ремиджи! Этот олух сам полез на клинки!
– Олух?! – Орсо выплюнул это слово, как выбитый зуб. – Вы называете олухом человека, до последнего вздоха защищавшего жену и приемного сына? А Рика Ремиджи? Чем провинилась перед вами она? Или вы ждали, что родители будут стоять на крылечке, смиренно наблюдая, как вы убиваете их ребенка? Нет, Руджеро, вы заранее знали, на что идете, поэтому так настойчиво отвергли мое участие в том инциденте.
Доминиканец вскинул руки:
– Ну конечно! Я просто боялся, что ваше благородное сердце не вынесет такой муки! – Он сбился с патетического тона и отрезал сухо и зло: – Это я нашел документы о Наследии, Орсо. Это я вышел на след Гамальяно. И я должен был принести герцогине трофей. Я, ее друг. А не наемный волкодав. Кто же знал, что Наследие разделено? От вас требовался лишь отряд солдат с не слишком щепетильным командиром. И я убедился, что был трижды прав в своем нежелании вас вовлекать, когда слушал вашу истерику после отчета.
Лицо Орсо перекосилось:
– Истерику? Мне велели дать вам отряд солдат в качестве поддержки для обыска в доме человека, подозревавшегося в колдовстве. Меня уже тогда заинтересовало, отчего Патриархия поскупилась для такого важного дела и вам приходится просить одолжения у герцогини. Скорее, там пахло вашими интересами. Хотя я предположил, что наша не слишком суеверная синьора просто желает получить какую-то очередную диковину из чародейского хозяйства этого еретика. Однако после вашего триумфального возвращения я узнал, что при обыске были убиты женщина и ребенок. Убиты, хотя в договоре о найме каждого из моих солдат подобное запрещено под страхом казни. Неудивительно, что я рвал и метал, святой отец! Кстати, именно этой «истерике» я обязан своей осведомленностью. После моей угрозы казнить троих из шести членов отряда герцогиня наконец посвятила меня в подробности всей этой истории с Наследием и попросила – заметьте, попросила – не проводить расследования. Право, я был слишком заинтригован, чтоб не внять просьбе синьоры!
– Хватит! – Руджеро вскинул ладони и устало отер лицо. – Не пойму, с чего вы так взъелись на меня, полковник. Ведь вы всего лишь пытаетесь доделать то, чего я не сумел одиннадцать лет назад. Сейчас вам легко рассуждать, мальчик уже взрослый, в вашем полку есть парни не старше него. Но такова жизнь. Благо одних – всегда несчастье для других. Да, Рика Ремиджи была не виновата. Но она родила сына от Гамальяно и тем решила свою участь. И Жермано тоже просто взял в жены обесчещенную женщину – вот и вся его вина. Да и мальчик. Он тоже ни в чем не виноват. Но Наследию пора покинуть этот проклятый выродившийся клан. И я не остановлюсь.
Голос доминиканца угас, будто догоревшая лучина. Он остановился у окна и долго смотрел в ночь. Орсо тоже не нарушал
Несколько минут спустя Руджеро обернулся:
– Подумать только, полковник. Вы поторопились на каких-то несколько часов. Будь пастор жив, когда подоспел Джузеппе, они оба оказались бы в ваших руках, и вся эта история была бы закончена.
Орсо отозвался спокойно, словно не пылал бешенством минуту назад:
– Об этом поздно сожалеть. Хотя, вероятно, зрелище клинка у горла Пеппо сделало бы пастора куда сговорчивее. Но я не провидец.
Руджеро помолчал.
– Полковник, я кое-что понимаю в пытках. Вы даже не забываете иногда меня этим попрекнуть. И я сомневаюсь, что вы, человек хладнокровный и расчетливый, так увлеклись, что довели допрос до столь непоправимой крайности. Как же на самом деле погиб пастор?
Орсо усмехнулся, но усмешка его была полна горечи:
– Мера выносливости у каждого своя. И порой можно от избытка усердия перегнуть палку.
Доминиканец поморщился, будто кондотьер сказал вопиющую пошлость:
– Эта мальчишеская ретивость вам как минимум не по годам.
Полковник оскалился:
– У меня и без того хватает грехов, чтоб терзаться одним лишним.
Руджеро сдвинул брови и уже набрал воздуха, но в этот миг дверь снова распахнулась, впуская дрожащую полосу света, а голос лакея возвестил:
– Ужин подан, господа!
Глава 31
Как использовать людей?
За окном тускло светила луна, похожая на кусок залежалого сыра. Годелот, по-турецки сидя на койке, штудировал докторскую рукопись. Она содержала от силы полсотни листов и была снабжена множеством рисунков, но продвигался шотландец медленно, поскольку едва ли не каждый абзац заключал в себе очередную невероятную выдумку.
Поначалу юноша сгоряча решил, что автор – обычный врун с отменно подвешенным языком. Но не зря же доктор Бениньо так превозносил нелепую книжонку… Кроме того, еще отец однажды поведал Годелоту, что Земля имеет форму шара, – так утверждал капитан, под командой которого Хьюго в молодости совершил немало подвигов. Впрочем, при вопросе о подвигах отец поскучнел и быстро перевел разговор на другое.
Но автор с забавной фамилией Коперник подтвердил странный рассказ отца насчет шара, и это уже внушало некоторое доверие. Однако далее шла сущая околесица. Оказывается, Земля вращалась вокруг Солнца, хотя глаза всегда говорили Годелоту иное. А звезды вовсе были огромными и раскаленными, но гнездились где-то в несусветной дали, поэтому казались такими крошечными и не давали ощутимого тепла. Впрочем, в это поверить было проще, ведь даже часовня в Кариче казалась сущей букашкой, если глядеть на нее с холмов близ леса.
Около двух часов ночи любой свидетель, случайно заглянувший в каморку Годелота, немедля уверился бы, что рассудок шотландца помрачился. Посреди комнатенки на табурете стояла свеча, изображавшая Солнце. Развешанные на стенах камзол, шляпа и мушкет, а также в причудливом беспорядке лежащие на полу сапоги и перчатки означали звезды и планеты. Сам же Годелот шагал вокруг «Солнца», вращаясь вокруг собственной оси и представляя собой земной шар.
Это странное занятие оказалось невероятно увлекательным. Рассматривая иллюстрации в рукописи и пытаясь вообразить описанный там невероятный мир, подросток едва замечал, как летит время. Сон сморил его лишь под утро, когда было сожжено несколько свечей, а рукопись дочитана до последней страницы…