Бесценные алмазы

Каралийчев Ангел

Хасан Пехливан, ему все громы небесные

и молнии подвластны. Рявкнет Хасан Пехливан

сердито — тотчас тучи собираются. Накажет им:

„Гремите и сверкайте!" — и тут же начинается

гроза. Стрелы молний с неба так и сыпятся.

Ох, какие страшные дела творятся, когда

разгневается Хасан Пехливан! Никто не смеет

ему поперёк слово молвить. Все его стараются

ублажить. Скажет: „Дайте барана!" — тут

же пригоняют барана. Потребует

телёнка —

отдают самого лучшего телёнка. Слушайте

и мотайте себе на ус. Скажет вам Хасан

Пехливан, чтоб вы пригнали пару волов, —

тут же гоните ему волов! Не то пошлёт на вас

громы да молнии, испепелит и вас, и ваших

волов. Всё пойдёт прахом.

— Э-хе-хе! — покряхтывали бедные люди,

сокрушённо качая головами. — Не дай бог

повстречаться с таким чудищем!

Горлопаны шли дальше. А на другой день

к напуганным пастухам заявлялись лоботрясы.

— Послушайте, люди добрые! — говорили они,

напустив на себя испуганный вид. — Нас

прислал страшный повелитель громов и молний.

Вы, небось, о нём слыхали?

— Слыхали, как не слыхать? — отвечали

простодушные поселяне, дрожа от страха. —

Говорите скорее, зачем мы ему понадобились?

— Он велит прислать ему самого жирного

барана. Уж больно хочется ему отведать жареной

баранинки. Не пожалейте, люди добрые,

барана, не то Хасан Пехливан как прогневается,

нашлёт на вас громы-молнии — всех до одного

испепелит!

Перепуганные крестьяне и пастухи откупались

кто бараном, кто телёнком, пригоняли целые

стада гусей, пекли чудищу пышные белые

караваи.

Горлопаны и лоботрясы возвращались с богатой

добычей. Одни разводили во дворе костер,

другие кололи барана, третьи готовили

сытный обед. Накормят Кел Хасана и сами

наедятся досыта, до отвала.

А Кел Хасан набьёт желудок жареным мясом

да белым хлебом, скажет: „Ох!" и откинется

на мягкие\ подушки.

Горлопаны и лоботрясы знай твердят:

— Слава повелителю громов! Самому могучему,

самому страшному, самому-самому непобедимому!

Кел Хасан, слушая их, засыпал. И снилось

ему, будто он и есть великан. Стоит, головой

упирается в облака. Крикнет Кел Хасан, и тучи,

точно стадо буйволов, несутся туда, куда

он велит, разражаются громом да молниями.

От вспышек молний пылают сёла и города,

вековые деревья, вывороченные с корнем, валятся

на землю, народ в страхе кричит:

— Погоди, Хасан Пехливан! Усмири громы

и молнии! Скажи, чего тебе надобно.

Мы ничего

не пожалеем. Станем твоими рабами, настроим

тебе дворцов. Приведём в твой гарем самых

красивых своих дочерей. Пожалей нас, горемычных!

Кел Хасан делал громам и молниям знак

остановиться. Порабощенный народ строил

ему роскошные дворцы. Подданные приводили ему

своих красавиц-дочерей... Кел Хасан блаженно

улыбался во сне, а горлопаны и лоботрясы

чуть слышно шептали:

— Нашему повелителю, верно, снится хороший сон

Стоило Хасану проснуться, как они заводили

хором:

— Ах, какой ты могучий! Ах, какой ты грозный!

Кел Хасан слушал похвалы льстецов, видел

приятные сны и в один прекрасный день поверил

льстивым речам и своим снам.

— А ведь я, — сказал себе он, — и впрямь

всемогущ и грозен! И все громы небесные

мне подвластны!

Встал Кел Хасан с земли и пошёл — решил

сам испытать своё могущество. Шёл, шёл

и набрёл на мальчишку-пастуха. Пастушонок

был ростом невелик, но крепок и жилист,

в руке держал кривую палку.

— Эй, послушай! — крикнул Кел Хасан. —

Дай мне самого жирного барана!

— Зачем? — спросил мальчишка и нахмурился.

— Хочется мне отведать жирной баранинки.

— Коли хочется, — засмеялся мальчишка, —

купи себе отару. Будет тогда у тебя баранина,

ешь сколько влезет.

— Дай мне твоего барана!

— Как бы не так! — сказал пастушок, которого

начала забавлять глупость Кел Хасана.

— Лови барана, — рассердился Кел Хасан, —

не то будет худо!..

— Что-о? — Мальчишка попятился и крепче

сжал палку. — Ну-ка иди своей дорогой, а то

как размахнусь!..

— Как?! — вскричал удивлённый Кел Хасан. —

Ты смеешь мне угрожать? Ты не хочешь добром

отдать мне барана? Слыханное ли это дело?

Да ты знаешь, кто я такой? Разве не известно

тебе, что я привык есть на дармовщину? Погляди

на моё толстое брюхо! — Кел Хасан хлопнул

себя ладонью по огромному животу. — Ты

думаешь, я отрастил его за свой счёт. Ничуть

не бывало. А может, ты, мразь несчастная, хочешь,

чтоб я отощал?

—Видали остолопа! — сказал пастушок. —

Он, видите ли, отрастил себе брюхо, и поэтому

я должен отдать ему барана. Иди-ка ты лучше

своей дорогой, не мешай мне заниматься делом.

— Дай барана! Кому говорю! — заорал

Кел Хасан.

— Ей богу, побью! — сказал пастушок