Бесценные алмазы
Шрифт:
Хасан Пехливан, ему все громы небесные
и молнии подвластны. Рявкнет Хасан Пехливан
сердито — тотчас тучи собираются. Накажет им:
„Гремите и сверкайте!" — и тут же начинается
гроза. Стрелы молний с неба так и сыпятся.
Ох, какие страшные дела творятся, когда
разгневается Хасан Пехливан! Никто не смеет
ему поперёк слово молвить. Все его стараются
ублажить. Скажет: „Дайте барана!" — тут
же пригоняют барана. Потребует телёнка —
отдают самого лучшего телёнка. Слушайте
и мотайте себе на ус. Скажет вам Хасан
Пехливан, чтоб вы пригнали пару волов, —
тут же гоните ему волов! Не то пошлёт на вас
громы да молнии, испепелит и вас, и ваших
волов. Всё пойдёт прахом.
— Э-хе-хе! — покряхтывали бедные люди,
сокрушённо качая головами. — Не дай бог
повстречаться с таким чудищем!
Горлопаны шли дальше. А на другой день
к напуганным пастухам заявлялись лоботрясы.
— Послушайте, люди добрые! — говорили они,
напустив на себя испуганный вид. — Нас
прислал страшный повелитель громов и молний.
Вы, небось, о нём слыхали?
— Слыхали, как не слыхать? — отвечали
простодушные поселяне, дрожа от страха. —
Говорите скорее, зачем мы ему понадобились?
— Он велит прислать ему самого жирного
барана. Уж больно хочется ему отведать жареной
баранинки. Не пожалейте, люди добрые,
барана, не то Хасан Пехливан как прогневается,
нашлёт на вас громы-молнии — всех до одного
испепелит!
Перепуганные крестьяне и пастухи откупались
кто бараном, кто телёнком, пригоняли целые
стада гусей, пекли чудищу пышные белые
караваи.
Горлопаны и лоботрясы возвращались с богатой
добычей. Одни разводили во дворе костер,
другие кололи барана, третьи готовили
сытный обед. Накормят Кел Хасана и сами
наедятся досыта, до отвала.
А Кел Хасан набьёт желудок жареным мясом
да белым хлебом, скажет: „Ох!" и откинется
на мягкие\ подушки.
Горлопаны и лоботрясы знай твердят:
— Слава повелителю громов! Самому могучему,
самому страшному, самому-самому непобедимому!
Кел Хасан, слушая их, засыпал. И снилось
ему, будто он и есть великан. Стоит, головой
упирается в облака. Крикнет Кел Хасан, и тучи,
точно стадо буйволов, несутся туда, куда
он велит, разражаются громом да молниями.
От вспышек молний пылают сёла и города,
вековые деревья, вывороченные с корнем, валятся
на землю, народ в страхе кричит:
— Погоди, Хасан Пехливан! Усмири громы
и молнии! Скажи, чего тебе надобно. Мы ничего
не пожалеем. Станем твоими рабами, настроим
тебе дворцов. Приведём в твой гарем самых
красивых своих дочерей. Пожалей нас, горемычных!
Кел Хасан делал громам и молниям знак
остановиться. Порабощенный народ строил
ему роскошные дворцы. Подданные приводили ему
своих красавиц-дочерей... Кел Хасан блаженно
улыбался во сне, а горлопаны и лоботрясы
чуть слышно шептали:
— Нашему повелителю, верно, снится хороший сон
Стоило Хасану проснуться, как они заводили
хором:
— Ах, какой ты могучий! Ах, какой ты грозный!
Кел Хасан слушал похвалы льстецов, видел
приятные сны и в один прекрасный день поверил
льстивым речам и своим снам.
— А ведь я, — сказал себе он, — и впрямь
всемогущ и грозен! И все громы небесные
мне подвластны!
Встал Кел Хасан с земли и пошёл — решил
сам испытать своё могущество. Шёл, шёл
и набрёл на мальчишку-пастуха. Пастушонок
был ростом невелик, но крепок и жилист,
в руке держал кривую палку.
— Эй, послушай! — крикнул Кел Хасан. —
Дай мне самого жирного барана!
— Зачем? — спросил мальчишка и нахмурился.
— Хочется мне отведать жирной баранинки.
— Коли хочется, — засмеялся мальчишка, —
купи себе отару. Будет тогда у тебя баранина,
ешь сколько влезет.
— Дай мне твоего барана!
— Как бы не так! — сказал пастушок, которого
начала забавлять глупость Кел Хасана.
— Лови барана, — рассердился Кел Хасан, —
не то будет худо!..
— Что-о? — Мальчишка попятился и крепче
сжал палку. — Ну-ка иди своей дорогой, а то
как размахнусь!..
— Как?! — вскричал удивлённый Кел Хасан. —
Ты смеешь мне угрожать? Ты не хочешь добром
отдать мне барана? Слыханное ли это дело?
Да ты знаешь, кто я такой? Разве не известно
тебе, что я привык есть на дармовщину? Погляди
на моё толстое брюхо! — Кел Хасан хлопнул
себя ладонью по огромному животу. — Ты
думаешь, я отрастил его за свой счёт. Ничуть
не бывало. А может, ты, мразь несчастная, хочешь,
чтоб я отощал?
—Видали остолопа! — сказал пастушок. —
Он, видите ли, отрастил себе брюхо, и поэтому
я должен отдать ему барана. Иди-ка ты лучше
своей дорогой, не мешай мне заниматься делом.
— Дай барана! Кому говорю! — заорал
Кел Хасан.
— Ей богу, побью! — сказал пастушок