Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий
Шрифт:
– Извини, что заставила долго ехать, – сказала Сара.
– Иногда и на Гиндзу выбраться неплохо. – Он махнул рукой. – Хорошо бы, конечно, где-нибудь поужинать не торопясь…
Сара поджала губы, потом вздохнула.
– Было бы здорово, но… у меня сегодня рабочая дегустация. Один француз, очень влиятельный, интересуется кухней кайсэки [20] , а я должна его сопровождать. Все будет так пафосно, что даже толком не поешь. Не ужин, а сплошной напряг, но деваться некуда…
20
Кайсэки –
Одета она была и впрямь шикарней обычного. Благородный, явно шитый на заказ костюм кофейных тонов, на лацкане – брошь с ослепительно сверкающим бриллиантиком. Юбка выше колен, чулки с мелким узором под цвет костюма.
Сара выложила на стол бордовую лакированную сумочку. Открыла, достала большой белый конверт. Вынула оттуда несколько страниц распечатанного на принтере текста. И, закрывая, щелкнула замочком так звонко и жизнерадостно, что сразу несколько посетителей за столиками вокруг обернулись.
– В общем, насчет четверых твоих бывших друзей – где они, чем заняты – я разведала. Как и обещала.
– Уже? – поразился Цкуру. – Но ведь и недели не прошло!
– Я люблю работать быстро. Главное – заранее понять, что именно тебе нужно, остальное много сил и времени не требует.
– Ну, я бы так точно не смог…
– Каждый из нас в чем-нибудь лучше других. Я вот тоже не смогла бы строить вокзалы.
– И даже чертежа бы не нарисовала.
Она улыбнулась.
– Никогда! Проживи я хоть двести лет…
– Так, значит, ты поняла, где каждый из них сейчас?
– В каком-то смысле, – сказала она.
– В каком-то смысле поняла? – машинально повторил Цкуру. Звучало как-то странно. – Что ты хочешь сказать?
Она глотнула кофе, поставила чашку на блюдце. И, выдержав паузу, проверила лак на ногтях. Маникюр ее был одного цвета с сумочкой (ну, может, чуть светлее). «Все это неслучайно, – подумал Цкуру. – Готов поспорить на месячную зарплату».
– Давай расскажу по порядку, – предложила Сара. – Иначе сама запутаюсь, и получится ерунда.
Цкуру кивнул.
– Конечно. Как тебе легче, так и рассказывай.
О способах добычи информации Сара поведала в двух словах. Перво-наперво Интернет: «Фейсбук», «Гугл», «Твиттер», все возможные поисковые системы – где попыталась выяснить, что за жизнь ведет каждый из четверых. Реальности Синего с Красным просматривались как на ладони, и собрать о них информацию оказалось несложно. Напротив, они сами с огромным рвением рассказывали о себе всем и каждому, заодно продвигая в мире мнимостей информацию о собственном бизнесе.
– Странно получается, – сказала Сара. – Ты не находишь? В эпоху, где больше никому ничего не интересно, мы утопаем в информации о совершенно ненужных нам людях. И если захотим, можем запросто узнать о них что угодно. Но только все равно не узнаем, что это за люди. Сами они так и останутся для нас неизвестны и непредсказуемы.
– Философские
– Спасибо. – Сара улыбнулась.
С Черной пришлось повозиться. Ее, в отличие от Красного с Синим, никто не обязывал размещать свои личные данные на корпоративном сайте, поэтому имя ее обнаружилось только на странице Университета искусств префектуры Айти, в списке студентов факультета народных ремесел.
«Университет искусств Айти? Факультет народных ремесел? Но она же поступала на английскую литературу в какой-то частный колледж Нагои», – так подумал Цкуру, но вслух ничего не сказал. Только поставил в памяти засечку, нечто вроде знака вопроса.
– Но в целом информации о ней набралось совсем чуть-чуть, – докладывала Сара. – И тогда я решила позвонить ее семье. Соврала домашним, что я – ее одноклассница, вместе школу заканчивали. А теперь редактирую журнал для клуба «Выпускники» и хотела бы узнать, где ее можно найти. Матушка оказалась довольно приветливой, много всего рассказала…
– Скорей уж ты оказалась довольно настойчивой, нет? – уточнил Цкуру.
– Возможно, – мягко сказала она.
Подошла официантка, предложила подлить еще кофе, но Сара жестом отказалась. Официантка отошла, и Сара продолжила:
– С Белой же все оказалось и сложно, и просто одновременно. В Сети я о ней ничего не нашла, зато все, что хотела, отыскала в старых газетах.
– В газетах? – переспросил Цкуру.
Сара закусила нижнюю губу.
– Это очень странная история. Я же просила, дай мне рассказать по порядку.
– Прости, – смутился он.
– Прежде всего я хочу знать, готов ли ты встретиться с ними лицом к лицу? Даже если правда, которая тебе откроется, будет настолько неприятной, что лучше б ее не знать?
Цкуру кивнул.
– Что там за правда мне откроется – понятия не имею, но с ними встречусь. Это я уже решил.
Сара задумчиво поглядела на него.
– А что касается Черной… – добавила она, – женщина по имени Эри Куроно теперь обитает в Финляндии. В Японию возвращается редко.
– В Финляндии?
– Муж – финн, две маленькие дочки, живут в Хельсинки. Если решишь встречаться и с ней – похоже, придется ехать к черту на кулички.
Цкуру более-менее точно воспроизвел в памяти карту Европы.
– А что? – сказал он. – Я ведь, собственно, никуда толком и не ездил. А отгулов накопилось хоть отбавляй… Заодно проверю, как строят вокзалы в Северной Европе. Звучит заманчиво.
Сара усмехнулась.
– Ее адрес и номер телефона в Хельсинки я записала. Что заставило ее выйти замуж за финна и переехать в Финляндию, понять не удалось. Либо выяснишь сам, либо она тебе расскажет… [21]
21
Несмотря на активную интернационализацию японского общества к концу ХХ в., браки с иностранцами до сих пор традиционно не одобряются большинством населения Японии от пятидесяти и старше.