Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий
Шрифт:
– Да в целом неплохо…
Цкуру достал из бумажника визитку и протянул Синему. Тот взял карточку и прочел вслух:
– Железнодорожная компания «***». Отдел оборудования, архитектурная секция.
– В основном строим и ремонтируем станции, – пояснил Цкуру.
– Ну да, ты же с детства вокзалы обожал, – с интересом припомнил Синий и отхлебнул капучино. – Значит, занят любимым делом?
– Служба есть служба, приходится выполнять не только то, что любишь. Ерунды тоже хватает.
– Ну, это везде так. Пока тебя используют другие, ерунды всегда будет хоть отбавляй, –
– И что, твои «Лексусы» хорошо продаются?
– Вполне. Это же Нагоя. Столица «Тойоты» все-таки [26] . Здесь ими даже ленивый будет торговать неплохо. Только теперь наши конкуренты вовсе не «Хонда» или «Ниссан». Ближайшая цель – заставить всех, кто водит иномарки-премиум, типа «мерсов» и «БМВ», пересесть на отечественные «Лексусы». Для чего «Тойота» и разработала этот флагманский бренд. Время, конечно, потребуется, но успех гарантирован.
26
Главный и старейший офис корпорации «Тойота» находится в г. Тойота префектуры Айти, столицей которой и является г. Нагоя.
– «Проигрыш невозможен, победа будет за нами»? – напомнил Цкуру.
На секунду лицо Синего перекосилось, но тут же расплылось в ухмылке.
– А, ты о регби… Вечно запоминал всякую чушь.
– А ты вдохновлял всех на подвиги.
– Да ладно, все равно мы то и дело проигрывали… А вот бизнес мой и правда вполне себе процветает. Конечно, в экономике сейчас кризис, но у богачей деньги по-прежнему не переводятся. Как ни странно.
Цкуру кивнул, и Синий продолжал:
– Я и сам всю дорогу на «Лексусе» езжу. Отличная железяка, тихая, не ломается. Как-то на тест-драйве разогнал ее под двести в час – руль даже не дрогнул! И тормоза крепкие. Выше всяких похвал. Все-таки продавать то, что нравится самому, – это здорово. А всучивать людям всякую дрянь у меня бы точно не вышло, каким тут соловьем ни заливайся…
Цкуру снова кивнул. Синий посмотрел на него в упор.
– Что? Думаешь, обычная песня прожженного торгаша?
– Нет, я так не думаю. – Цкуру покачал головой. Искренность Синего сомнений не вызывала. Хотя в школе он, что говорить, подобных речей не выдавал.
– Ты машину-то водишь? – уточнил Синий.
– Водить вожу, но машины нет. Для нормальной жизни в Токио автобусов, метро и такси вполне достаточно, а за покупками я езжу на велосипеде. Если надо, беру машину в прокате и плачу за час. Все-таки ситуация там не та, что в Нагое.
– Да, ты прав. Так оно и проще, и дешевле, – согласился Синий. И о чем-то вздохнул. – Если нет машины, то и черт с ней… Ну и как тебе в Токио, нравится?
– Работа есть, живу я там уже долго, привык. Да и податься особо некуда. Вот, наверно, и все. Не сказать, чтобы очень уж нравилось…
Довольно долго оба молчали. Женщина средних лет провела перед ними на поводках сразу двух бордер-колли. Несколько бегунов протрусили мимо в сторону замка.
– Ты сказал, у тебя ко мне разговор, – напомнил Синий так, словно обращался к кому-то вдалеке.
– На втором курсе летом я вернулся в Нагою на каникулы и позвонил тебе, – начал Цкуру. – Ты сказал, что больше не хочешь ни видеть меня, ни слышать мой голос по телефону. И что это – ваше общее решение, всех четверых. Помнишь такое?
– Помню, а как же.
– Я хотел бы знать почему, – сказал Цкуру.
– Именно теперь? – с удивлением уточнил Синий. – С чего это вдруг?
– Да, именно теперь. Тогда спросить в лоб не мог. Слишком жестко вы меня тогда отшили. И слишком страшно было услышать ответ. Боялся, узнаю, в чем дело, – рухну и больше не встану. И даже не поняв, что случилось, я постарался об этом забыть. Все надеялся, что со временем рана заживет.
Синий отщипнул кусочек от булки, сунул в рот. Не спеша прожевал, запил капучино.
– Но прошло уже шестнадцать лет, – продолжал Цкуру, – а она все болит. И, кажется, даже кровоточит. Я понял это недавно, после одного события, очень важного для меня. И я решил приехать в Нагою повидаться с тобой. Прости, что так внезапно.
Синий долго разглядывал ветки ив, опустившиеся от своей тяжести. И наконец сказал:
– А ты сам не догадываешься почему?
– Все шестнадцать лет об этом думал. Но до сих пор понятия не имею.
Будто в некоем замешательстве, Синий прищурился и почесал кончик носа. Как делал всегда, если задумывался особенно глубоко.
– Тогда, по телефону, ты ответил «понятно» и положил трубку. Ни о чем не споря. Ничего не выясняя. Вот я и подумал, вполне естественно, что кое о чем ты догадывался и сам.
– Если меня сильно обидеть, у меня слова в горле застревают, – признался Цкуру.
Ничего не сказав на это, Синий отщипнул от булки еще кусочек, раскрошил его и бросил ворковавшим у их ног голубям. Птицы тут же слетелись на пиршество. Похоже, Синий проделывал это уже не раз. Возможно, в обеденный перерыв часто приходил сюда один и делил свой обед с голубями.
– Так все-таки – в чем причина? – спросил Цкуру.
– Ты что же, действительно ничего не знаешь?
– Действительно ничего.
И тут в кармане у Синего затрезвонил мобильник. Достав его, Синий бросил взгляд на имя звонящего, с бесстрастным видом нажал «отбой» и спрятал трубку в карман. Мелодию, прозвучавшую только что, Цкуру сразу узнал. Песенка из далекого прошлого, крутившаяся в хит-парадах, кажется, еще до его рождения. Он слышал ее не раз, вот только название никак не вспоминалось.
– Если важный звонок, я подожду, – сказал Цкуру.
Синий покачал головой.
– Да нет, пустяки. Не такой уж и важный. Успеется.
Цкуру откупорил минералку, сделал глоток.
– Ну? И за что же вы так сильно захотели выкинуть меня из друзей?
Синий подумал секунд пять. А затем сказал:
– Если ты говоришь, что ничего не знаешь, стоит ли понимать тебя так, будто у тебя с Белой… как бы лучше сказать… ну, никакого секса не было?
Лицо у Цкуру непроизвольно перекосилось.