Бесцветный
Шрифт:
Мэрилин стояла на крыльце, вглядываясь в сторону леса. При виде нас всплеснула руками и бросилась на помощь.
Её плечо оказалось очень кстати, и вместе мы дотащили Ворона до одной из гостевых комнат. Уложив бессознательного парня на кровать, я обессиленно опустился на пол. Глаза сами собой начали слипаться, мышцы потяжелели, сердце забилось реже, и сознание вот-вот ускользнёт…
— Не спать! — Мэрилин встряхнула меня за плечо. На лице — тревога, она же сквозила и в голосе. — Надо обработать твои раны. Идём!
И снова пришлось подниматься, брести почти на ощупь в сгустившейся коридорной темноте. Повсюду тени, неровный огонёк светильника в руке Мэрилин отбрасывал причудливые силуэты. Или я уже начал бредить? Глаза то и дело закрывались, я на несколько мгновений проваливался в грезы, затем выныривал, продолжал идти, цепляясь за женщину.
Она аккуратно усадила меня в кресло в гостиной, поближе к огню. Сама стащила куртку, затем штаны. Я даже не сопротивлялся, целиком погрузившись в странное состояние полусна-полуяви. Я и не мог бы противиться, сил не осталось даже пошевелить пальцем.
— Его когти, возможно, были покрыты ядом, — будто издалека раздался голос Клариссы. Девчонка села рядом на пол, взяла меня за руку. Серые глаза, полные искренней тревоги, заставили меня рассмеяться.
— Не волнуйся ты так. Это всего лишь я…
— Он не в себе, — поняла Мэрилин. — Сейчас, побудь с ним, я принесу лекарства.
И ушла, оставив нас наедине.
Веки снова налились тяжестью, устремились вниз. Кларисса сильнее сжала пальцами мою ладонь, заставив встряхнуться.
— Не уходи, — тихо прошептала она. В глазах девчонки я увидел слёзы. И это поразило, на мгновение выдернув из дрёмы и равнодушия. Чтобы Кларисса — и плакала?
— Какое… тебе дело? — тусклым голосом спросил я. Она вздрогнула. Губы задрожали.
— Мы же семья, одна бригада. Ты нужен мне. Как и любой из нас.
Я покачал головой. Грудь раскалялась всё сильнее, щека полыхала огнём, мешая думать. Я уже не чувствовал конечностей. Хотелось только упорхнуть на крыльях сновидений — подальше отсюда. Оставить тело. Освободить душу. Не знать, не помнить, не хотеть…
Прикосновение чего-то ледяного к плечу подействовало как прыжок в озеро по весне — я затрясся от холода, застучали зубы — огонь бессильно рявкнул, отступил, затаился до поры до времени.
Мэрилин выдернула иглу из моего тела, отложила шприц в сторону, указала Клариссе на тазик с водой.
Прикосновение тёплой влажной тряпицы к рваным ранам окончательно прогнало сонливость. Я стиснул зубы, чтобы не закричать от боли. Каждое движение девичьих пальцев отзывалось искрой в затылке. Я весь взмок, дыхание стало прерывистым, но спать больше не хотелось. Только вялость в мышцах и в голове, да полыхающая грудь напоминали о схватке.
Клар закусила губу, не сводя с меня грустного взгляда, но упрямо продолжила промывать раны.
— Три тщательнее, — приказала Мэрилин. — Укол ослабил действие яда, или чем бы там ни заразил его этот монстр. Но лучше хорошенько промыть.
— Что со мной было? — прохрипел я. Женщина бросила на меня внимательный взгляд.
— Ты умирал. От чего именно — узнаем, когда тот парнишка придёт в себя.
— Касс сказал, они знакомы, — вспомнила Кларисса, не отрываясь от работы. Я кивнул.
— Мы вместе были в тюрьме.
Брови Мэрилин слегка приподнялись от удивления.
— Он был нормальным, — добавил я. — Нам пришлось разделиться… после побега.
Женщина понятливо кивнула.
— Значит, ты не знаешь, что с ним. Что ж, подождём. Пойду проверю мальчика, он, кажется, уснул. Ты молодец, хорошо обработала царапины.
Последняя фраза предназначалась Клариссе. Девчонка смущённо улыбнулась, глянула вслед ушедшей Мэрилин. Затем вперила в меня раздражённый взгляд.
— Ну и гад же ты! Ещё бы немного — и эта тварь тебя прикончила. Или её яд! Чем думал?
Я тихонько рассмеялся, сжал пальцы на её предплечье, притянул девчонку к себе, поцеловал. Кларисса подняла было руку, но быстро сдалась, расслабилась, позволила мне вести.
— Я бы не проиграл, — тихо сказал я, оторвавшись. — Мне ещё рано умирать.
Она наклонила голову, пряча пунцовые от смущения щёки, закончила промывать раны, перевязала свежими бинтами.
— Иди, поспи, — шепнул я. — Ты сама едва стоишь на ногах.
Она с сомнением покосилась на меня, но, видимо, решила, что сбегать не стану и без её помощи до утра не помру — чмокнула в щёку и вышла из комнаты.
Я откинулся в кресле, с наслаждением вытянул ноги, задумчиво глянул на пламя. Интересная сложилась ситуация. Ворон и Гюрза бежали в сторону пригорода — чуть дальше, чем этот район. Бежали, явно не собираясь вновь соваться в город. Прошло немного времени — и я встречаю Ворона в обличье уродливой твари, способной порвать обычного человека на раз-два. Мне повезло — я умею неплохо драться и владею магией, пусть и на примитивном уровне, и то едва выдержал бой. Будь Малёк один — его бы загрызли без всяких сомнений. Или…
Слишком уж тянул монстр с убийством. Словно ждал кого-то. При его размерах и с такими когтищами — прикончить Малька, — дело нескольких мгновений. Но он медлил. Сомневался?
Я покачал головой. Вопросов прибавилось. Ещё и зов, упомянутый мальчишкой. Выходит, Ворон сознательно заманивал его в лес. Хотел сожрать? Или пытался выманить нас?
И, в конце концов, что мне делать с Клариссой?
На этой самой мысли я и заснул.
Пробуждение оказалось болезненным: я не мог даже пошевелиться, а всё тело ощущалось сплошным синяком. Зато магия чувствовалась острее прежнего — я мог хоть сейчас соткать самое сложное из доступных мне плетений, и отчего-то знал — отката не будет. По крайней мере, не сразу. И это самое странное.
Открыв глаза, я увидел потухшие в камине угли, почувствовал кожей прохладу. На мне не было одежды, кроме трусов, поэтому холод мурашками прошёлся по телу, заставил шевелиться. Не хватало ещё заболеть.
Первыми заработали пальцы, затем, едва не скрипя от натуги, мышцы ног и спины. Я с трудом, вцепившись в подлокотники, сел, а после, переведя дыхание, поднялся. Оглядевшись, понял, что малышка Крея исчезла из комнаты. Хотя, судя по темноте за окном, время только близится к рассвету. Неужто жители пригорода встают так рано? Или Мэрилин отнесла дочь в комнату?