Бесконечная любовь

Джеймс М. Р.

Я резко ставлю машину на парковку, и Шарлотта ахает.

— Разве мы не должны бежать? — Шепчет она, и я резко качаю головой, вытаскивая пистолет.

— Я собираюсь убедиться, что они больше не будут за нами гнаться, — рычу я, эта разочарованная потребность, которая грызла меня весь день, превращается в жажду насилия. Мне сейчас нужен либо секс, либо кровь, а там, где одно невозможно, другое — вполне достойная замена.

— Они твои братья…

— Оставайся здесь. — Слова произносятся резко, отрывисто, и я оставляю машину работающей, открываю дверь и выхожу на тротуар, пистолет виден рядом со

мной, когда я шагаю к ним двоим.

Ники и Антон отталкиваются от машины, делая шаг ко мне. Я прищуриваюсь, когда вижу, что ни у кого из них, похоже, нет оружия в руках.

— Иван, — первым кричит Ники, слегка поднимая руки, чтобы показать, что они пусты. — Поговори с нами.

— Единственное, чего я хочу, чтобы у тебя изо рта текла твоя собственная кровь, — рычу я, мой палец касается курка моего пистолета, когда я подхожу ближе. — Я покончил с этим дерьмом, Ники. Я заканчиваю с преследованием.

Ники слегка бледнеет.

— Зачем…

— Не твое собачье дело. — Я поднимаю пистолет, целясь в него. — Я сказал, я покончил с этим.

— Иван…

Я настигаю его еще одним шагом, отступая к машине. Я вставляю пистолет ему в ямку горла как раз в тот момент, когда вижу, как Антон вытаскивает руку из кармана, держа в пальцах нож. Одним быстрым движением я протягиваю левую руку, одновременно хватая рукоятку и пальцы Антона, и поворачиваю так сильно, что слышу, как они хрустят.

Антон издает пронзительный вопль, отступая назад, и я сильнее прижимаю пистолет к горлу Ники.

— Я гоняюсь за дикими гусями с тех пор, как мы покинули Иллинойс, — рычу я. — Как вы нас находите? Как вы вообще нас догнали так быстро? — Я вижу, как Антон снова движется ко мне, и поднимаю палец, глядя на него сбоку. — Продолжай двигаться, и я разнесу ему горло.

Честно говоря, я не знаю, сработает ли угроза. Если бы это был Лев, он бы сказал мне убить его, черт возьми. Но у Антона и Ники всегда была общая нить, они были бонусными детьми моего отца, теми, кого он игнорирует, пока ему не нужно будет их использовать для чего-то, и у меня такое чувство, что это создало между ними связь. Я на это и рассчитываю, и, видя, как колеблется Антон, я понимаю, что это был правильный выбор.

Антон медленно поднимает руки, отступая.

— Ладно, — коротко говорит он. — Лев сумел получить запись с камер видеонаблюдения дома Шарлотты. Он видел, как ты уезжал с ней в машине, на которой ты ездил раньше. Он послал нескольких парней, чтобы проследить за твоими следами, и когда никто из них не привел его к тебе, он решил, что ты просто увез Шарлотту из города и сбежал. И он был прав, очевидно.

— И как все же он нас вычислил? — Я снова приставляю ствол к горлу Ники, и он кашляет.

— Теперь трудно исчезнуть. Весь гребаный мир постоянно на виду, мужик. — Антон качает головой. — Дорожные камеры, охрана заправки, и Лев не остановится, чтобы получить то, что хочет. Он чертовски жесток, и он причинит боль любому, будет угрожать чем угодно, чтобы получить результат. Ты это знаешь.

Я знаю это. Жестокость Льва делает его неэффективным палачом, но она дает результаты практически во всех остальных аспектах мира Братвы. Если ему что-то нужно или он чего-то хочет, на его пути нет никаких моральных норм. Он не остановится ни перед чем.

— Ну, теперь

он не с вами, идиотами. — Я медленно опускаю пистолет, держа его наготове на случай, если у кого-то из них появятся какие-нибудь идеи. — Так где он? И как вы нас нашли?

— Я не полный идиот, — выдавливает Ники, потирая основание горла. — И я, блядь, не скажу тебе, где Лев. Это не стоит моей жизни. Но было не так уж сложно понять, где вы двое будете. Каждый раз, когда мы сталкивались с тобой или почти догоняли, ты останавливался в самых дерьмовых мотелях из существующих. В этом городе был только один такой, и, судя по тому, сколько времени ты двигался, ты, вероятно, собирался остановиться здесь. Мы рискнули, и все получилось. — Он пожимает плечами.

— Но это не так, — огрызаюсь я. — Потому что я не позволю вам, двум придуркам, просто уйти отсюда.

Ники смотрит на меня спокойно.

— Почему нет? — Он продолжает говорить, прежде чем я успеваю ответить, его взгляд прищурился на меня. — Отдай нам девчонку. Она тебе уже наверняка надоела. Мы отвезем ее к отцу, как и положено. Лев хочет первым заполучить ее, но мы позаботимся о том, чтобы он этого не сделал. Мы скажем, что выполняем приказы отца, и вернем ее обратно в Чикаго. И тогда это будет не самое худшее. Ты знаешь, каким клиентам продает отец. И она великолепна. Она окажется игрушкой какого-нибудь миллиардера или в гареме принца. Она будет жить роскошной жизнью, а ты сможешь пойти своей дорогой, написав себе новое будущее. Этого ты хотел, да? — Ники прищурился. — Уйти? Сделай это, пока мы все отвлечены тем, что вернем девчонку к отцу. Убирайся к черту.

— Отец будет зол на вас за то, что вы меня не вернули. И Лев тоже.

— Мы с этим разберемся. Девчонка — вот чего он действительно хочет. Он поверит, что она заманит тебя обратно. А когда она этого не сделает, он продаст ее и попытается найти тебя каким-то другим способом. Но к тому времени ты уже исчезнешь.

Не так давно, с кем-то другим, я бы поддался искушению заключить сделку, даже такой отвратительной, какой я нахожу торговлю плотью моего отца. Мои усилия остановить торговлю моим отцом — это попытка хоть какой-то малой меры искупления, в конце концов, а искупление никогда не приходит без искушения. Но в конце концов я знаю, что все равно сказал бы «нет». Я не зашел так далеко и не подверг себя такой большой опасности, чтобы в конце концов позволить моему отцу уйти безнаказанным.

А когда Шарлотта в центре всего этого, у меня нет ни единого шанса.

— Иван? — Слышу я ее голос секунду спустя, слишком близко, чтобы она все еще была в машине, и у меня такое чувство, что она услышала больше разговора, чем мне бы хотелось. Моя грудь сжимается при мысли, что она могла хотя бы на секунду подумать, что я передам ее им, и я двигаюсь быстро, как змея, снова приставив пистолет к горлу Ники.

— Это то, чего вы действительно хотите? — Шиплю я, вдавливая ствол в его кожу. — Ты и Антон оба? Быть лакеями Льва, запасными частями отца, использованными и выброшенными, и заботиться только о тех мелких услугах, которые вы можете оказать семье? Вам тоже следует бежать, хотя бы потому, что это единственный шанс для вас обоих не быть перемолотыми в утилизации прихотей Льва, когда отец умрет, и вы больше не будете нужны.