Бесконечный коридор
Шрифт:
– Что с тобой, Джинни? Ты вдруг так закручинилась. Ну-ка, пей еще! Обняв её одной рукой за плечи, он осушил свой стакан.
– Допивай и - хвост морковкой! Что случилось, Джинни? Что тебя тревожит? Давай же, скажи мне.
Дженни подняла голову и вгляделась в его крупное доброе лицо, в карие глаза, которые так участливо смотрели на нее, и поняла: вот он тот миг, которого она ждала всю жизнь. Пол спросил, что её тревожит, и она ответила. Разгоряченная смесью черри-бренди, шерри, персикового ликера и виски, ответила так, как мечтала всю жизнь. Обняв Пола за шею, она прижалась к его могучей груди, крича:
– О, Пол, мой Пол!
И трепетно прильнула к нему всем телом, ощущая его заветное
Пол сознавал, что здорово напился, однако его могучий организм был приучен выдерживать спиртное; всегда, в любой степени подпития, уголок его мозга оставался абсолютно недоступным воздействию алкоголя, сохраняя трезвость мыслей. И вот сейчас этот уголок кричал Полу, вопил во весь голос: "Остановись, черт побери! Не смей! Только не с Джинни! Нет, нет!" Однако признание Дженни настолько ошеломило Пола, что его руки, не послушные голосу разума, сами притянули её, ласково гладя её плечи и спину. "Господи, она ведь и вправду меня любит! Жаждет моей любви и ласки! Моей Джинни тк недостает тепла. Она так одинока, бедняжка... А как же Айви? О... Айви! Да, Айви. Но все-таки Джинни так одинока. Черт бы меня побрал, я ведь даже никогда не задумывался об этом. Ей ведь уже тридцать девять, а я готов побиться об заклад, что она ещё девственница... Прекрати же, иначе потом всю жизнь сожалеть будешь! Прекрати! О, Джинни..." Их губы слились в жарком поцелуе. "Прекрати, слышишь? Остановись, пока ещё не поздно, вы ведь оба пьяны. Вспомни об Айви - неужели тебе её мало? Завтра настанет утро, как говорит Мэгги; не забудь - потом всегда настает утро, а с ним приходит отрезвление..."
Пол решительно оттолкнул Дженни и, шагнув к камину, оперся на него и уронил голову на руки.
– Извини, Джинни, - пробормотал он.
– Я не хотел... Я должен был сдержаться...
Да, только так, нужно взять всю вину на себя. Облегчить её страдания. Любой женщине трудно перенести, когда её отталкивают.
– Извини, Джинни, - продолжил он, - я слишком много выпил и совсем потерял голову.
Не получив ответа, он повернул голову - Дженни сидела, обхватив голову руками. Он приблизился к ней, опустился на колени и промолвил:
– О, Джинни, умоляю, прости меня. Прости. Я так напился, что потерял всякое чувство стыда. Посмотри на меня, Джинни!
– О, Пол, Пол!
– простонала она.
– Это же я во всем виновата! Я сама этого хотела...
– Ну что ты, Джинни? Как ты можешь такое говорить? Я сам... я давно уже об этом мечтал, задолго до того, как ты решилась...
– Он нежно прикоснулся к её щеке, ощутив, что она мокрая от слез.
– Ты такая чудесная, Джинни! Милая, славная, родная... Прости меня и... забудь об этом.
Дженни уронила голову на грудь.
– Завтра утром мы все равно обо всем позабудем. Ты тоже много выпила, к тому же ещё и намешала всего... Ложись спать, а я пойду.
– Он поднялся с колен и помог ей встать. Потом прошептал: - Могу я тебя поцеловать, Джинни? В последний раз, потому что больше я играть с огнем не буду.
Дженни не ответила, но и не отстранилась, когда его лицо приблизилось к ней почти вплотную. Она лишь затрепетала, ощутив прикосновение его губ.
– Спокойной ночи, милая. Попробуй выкинуть все это из головы.
Пол ушел, оставив её стоять посреди гостиной. Уже на улице он расстегнул пальто и сорвал шарф. Все его тело пылало. "Черт, еле удержался. На волоске висел. О, Джинни, Джинни! Господи, какой же я был слепой болван! Но кто мог подумать? И ведь она вовсе не была пьяна, ничуть. С семи вечера она выпила лишь четыре бокала. Четыре бокала за семь часов. О, Джинни!"
Трудно было предполагать, что Джинни способна на такую страсть, но тем не менее она притягивала его даже больше, чем Айви. Джинни! Все эти годы
Уже подходя к дому, Пол понял, что ему не нужно дожидаться утра. Он был трезв как стеклышко.
Часть 4. БЕТТ
Глава 1
В понедельник утром, в конце февраля Пол, просматривая свой еженедельник, решил заехать к Айви вечером; до уик-энда свободного времени уже не оставалось, а ему не хотелось, чтобы женщина по вечерам ждала понапрасну.
На вторник был намечен благотворительный ужин; в среду Полу предстояло ехать в Ньюкасл на медицинскую конференцию, а это означало, что к приему он опоздает и будет вынужден объезжать своих пациентов вечером. Четверг клинический день, - и он будет занят с утра до самой ночи... Наконец пятница. День, так сказать, подведения итогов и подготовки к уик-энду. В том случае, конечно, если Пол и впрямь хотел освободить себе половину субботы; а он этого ох как хотел. Он твердо намеревался хотя бы в этот уик-энд как следует позаниматься, проштудировать кое-какую литературу, припомнить теорию. Всего десять дней оставалось до заседания медицинского совета, а Пол с трудом представлял, какие вопросы ему могут задать. Да, заседание совета беспокоило его всерьез, без дураков.
Утром с второй почтой он получил письмо от доктора Бересфорда. Письмо передала ему Элси, когда Пол вышел позвонить в больницу насчет госпитализации пациента. Бересфорд написал ему впервые, и Пол был изрядно озадачен. В письме, составленном по старинным правилам, доктор Бересфорд приглашал Пола зайти к нему домой в семь часов вечера. Поскольку тема беседы даже не упоминалась, было очевидно, что речь зайдет о чем-то деликатном. Общий тон послания однако возражений не допускал, что задело Пола за живое, тем более, что сам он связывал полученное приглашение с предстоящим в следующую пятницу заседанием совета.
Остаток утра пресловутое письмо маячило у Пола перед глазами; он даже едва удержался, чтобы не позвонить доктору Бересфорду. Пола так и подмывало сказать старику, что сегодня он занят, и не сможет ли тот по телефону объяснить причину столь странного приглашения. Однако Пол сознавал, что, поступив так, лишь выкажет свой страх... А он безотчетно чего-то опасался.
* * *
В тот же понедельник днем Бетт отправилась навестить Дженни.
За последние недели Дженни к ним не приходила. Всякий раз она придумала всевозможные предлоги, казавшиеся порой совсем невероятными. Когда предлоги вконец иссякли, Дженни решила, что пора наконец сделать то, что нужно было сделать раньше, и исчезнуть. Как можно дальше от раздиравшей её сердце близости Пола.
На следующий день после дня подарков, когда к Дженни нагрянула уйма гостей, зашел и Пол. Отведя Дженни в сторонку, он ещё раз извинился за свое поведение и попросил у неё прощения.
Дженни пыталась поверить в его искренность, но не могла. Она мечтала бы ему поверить, чтобы избавиться от мучительного стыда; нет, не из-за того, что случилось, а из-за того, что не случилось. Переступи Пол тогда черту, хоть даже один раз, первый и последний, Дженни сохранила бы это светлое чувство на всю оставшуюся жизнь. Так она, во всяком случае, надеялась. Или нет? Вдруг бы она наоборот испытывала невыносимые муки из-за того, что связалась с мужем Бетт? Заставь она себя поверить ему, ей было бы гораздо легче, но, зная необычайную доброту Пола и способность к самопожертвованию, она понимала: он ясно отдает себе отчет во всех поступках и берет на себя вину лишь для того, чтобы выгородить её.