Бесконечный поцелуй тьмы
Шрифт:
— Нет, я не хочу умирать сейчас, но смерть придёт за мной, невзирая ни на что. Я уже говорил тебе, что не останусь надолго на этой земле, Кира. Это не мой выбор, но судьбе всё равно.
Она вскинула голову, в её глазах стояли непролитые розовые слёзы.
— Бред. Я не верю, что тебе суждено умереть больше, чем кому-либо другому.
Он привык, что его видения ставили под сомнение. Мало кто верил в них, пока не видел сам, что случалось так, как и говорил Менчерес, но даже тогда некоторые ещё сомневались.
— Мои видения никогда не ошибаются.
Как
— Ты когда-нибудь слышал о самореализующемся пророчестве? — спросила она, спрыгивая с кровати, чтобы встать перед ним. — Это когда люди верят во что-то так рьяно, что делают всё, чтобы это быстрее произошло. Может быть, ты видел в своём будущем тьму, потому что какая-то часть тебя, уже решила сдаться, но это решение ещё не оформилось в твоём сознании. Поэтому, когда ты смотрел в будущее, видел там свою смерть, ведь подсознательно уже решил убить себя.
Он покачал головой.
— Я посмотрел снова, после того, как захотел жить. Ничего не изменилось. Тьма всё ещё там, на этот раз даже ближе.
— Но это не значит, что она неизбежна. Ладно, ты передумал насчёт самоубийства, но потому, что ты видел смерть, заглядывая раньше, ты ожидаешь увидеть её снова. И ты даже не пытаешься сражаться за жизнь, позволяя смерти легко подкрасться к тебе, когда Радж что-то выкидывает. Тебе нужно всё то же самое самореализующееся пророчество, чтобы выкинуть весь этот ненужный хлам из головы, чёрт побери!
Менчерес улыбнулся. Никто никогда раньше не называл его видения ненужным хламом.
— Хотелось бы мне, чтобы всё было так просто.
— Так и есть. — Она схватила его за руки. — Ты доверяешь своим видениям безоговорочно, но когда ты потерял способность видеть сквозь тьму, о которой ты говоришь? Это может быть что-то другое. Вина оставшегося в живых. Всё зацепилось за то, что случилось с твоей женой. Ты винишь себя за каждую смерть, причиной которой стала она, винишь себя в её гибели, поэтому не видишь будущего для себя: ты не веришь, что заслужил его.
— Мои видения не зависят от эмоциональных переживаний, — ответил он.
— Кто тебе это сказал? — спросила Кира резко. — Только то, что такого не случалось раньше, не значит, что это невозможно. После смерти Пита я пошла на групповую терапию, чтобы справиться с тем, что произошло. Один парень, чья семья погибла в аварии из-за того, что другой водитель проигнорировал сигнал «стоп», перестал видеть красный цвет. Просто не мог видеть — и всё! А ты всё ещё винишь себя и во всех убийствах, совершённых твоей женой, и в её смерти, но не думаешь, что это может заморозить или даже изменить твои видения? Разум — это весьма мощная штука, и когда он цепенеет от горя и чувства вины, это может изменить всё.
— Кира…
Менчерес не знал, что сказать. Он ожидал своеобразного отказа принять его судьбу. Возможно грусть, но тот протест, полный уверенности, что его видение не исполнится, несколько пугал.
— Ты прошёл через ад, — продолжала она тем же непререкаемым тоном. — Я уверена, что не знаю даже и половины всего, но
Это почти лишило его дара речи. Кире едва исполнилось тридцать лет. Как она могла думать, что её инстинкты были точнее, чем четыре тысячи лет его видений?
— Я никогда не ошибался раньше, — сказал он. — Никогда.
— Тогда это будет твой первый раз, — ответила она, прикасаясь к его лицу. — Или ты поймёшь, что неправильно истолковал то, что видел. Я права, Менчерес. Я чувствую это всем своим сердцем. Просто я знаю это, как и то, что ты любишь меня, даже если и не можешь сказать это.
Несколько мгновений он мог только смотреть на неё и тонуть в её горящих зелёных глазах, как если бы он был человеком, пойманным в ловушку завораживающим блеском глаз вампира. Что-то освободилось внутри него, ослабило давление, о котором он и не знал, и облегчение, которое он испытал, было смешано с пониманием того, что часть из сказанного ней — это правда.
— Я тебя люблю, — сказал он хрипло, но слова не могли полностью выразить то, что он чувствовал к Кире. Она была всем, что исчезло из его жизни, всем, ради чего ему хотелось остаться в этом суровом, беспощадном мире, который стал в чём-то лучше благодаря ней.
Она улыбнулась ему, поражая тем, как такой маленький жест может вызвать в нем столько радости.
— Видишь? Я же сказала, что была права.
— Это не значит…
— Шшш, — ответила она, прижимая палец к его губам.
Он не мог не чувствовать удовольствия от этого прикосновения. За всю его жизнь на него никто не шикал, но Кира сделала это без малейших колебаний.
— Я не хочу, чтобы ты снова заглядывал в будущее, — продолжила она. — Пока ещё нет. Ты, конечно, мегамощный вампир, но ты не Бог. Пока ты работаешь над тем, что заставило тебя пожелать смерти, ты не можешь доверять тому, что, как тебе кажется, видишь.
Он всё ещё не верил, что Кира права насчёт самореализующегося пророчества, вины оставшегося в живых или неправильного толкования видения грядущей смерти, но он был готов прислушаться к ее советам. В конце концов, его видения резко оборвались только после смерти Патры. Может, его уровень силы и выше, чем у Киры, но в эмоциональном плане она увереннее стоит на ногах. Событий за последние несколько лет оказалось слишком много для него. Он искал свою смерть — хотя поклялся никогда этого не делать после того, как с болью обнаружил самоубийство Теноча — но чуть было не пошёл по стопам своего родителя. Только красивая, невероятная женщина, стоящая сейчас перед ним, предотвратила это, когда их пути пересеклись в то утро.