Бескровная охота
Шрифт:
После инфо-молекулярного контакта начинались уровни мягкого и жесткого влияния. Всего таких уровней было восемнадцать. На самом мягком, первом уровне, сеть совсем слабо влияла на организм: она могла излечивать болезни, в том числе и наследственные, подправлять генетическую структуру организма подключившегося, слегка омолаживать клетки половой и нервной систем, – вот, пожалуй, и все. На самом жестком уровне сеть могла сделать с вами все, что только можно представить, и гораздо больше такого, что человеческому воображению представить невозможно. Но это было вашим личным делом. Обычно случалось так, что подключившиеся на высоком уровне просто исчезали неизвестно куда, не вызывая ни паники, ни расспросов, ни внимания правоохранительных органов. Все-таки, на планете царил век свободы. Разрешалось все или почти все. Куда девались эти люди? – скорее всего, они изменялись настолько, что переставали восприниматься как человеческими органами чувств, так и человеческими приборами.
Гоша пока не погружался глубже восьмого уровня; обычно он гулял на шестом и седьмом. Последнюю неделю он занимался тем, что увеличивал прочность своих костей и связок. Практически весь кальций в его костях уже сменился на микроскопический ажурный каркас почти невесомой и абсолютно прочной ткани из нейтронных волокон. Когда его тело умрет, останутся кости, которые будут не белыми, а голубоватыми и полупрозрачными. Эти кости будут такими прочными, что их не возьмет ни пила, ни отбойный молоток, ни даже прямое попадание авиабомбы. Сейчас Гоша собирался поставить себе абсолютный нюх и предельно возможное для человека ночное зрение. Абсолютный нюх позволит ему находить нужного человека на большом расстоянии. Ночное зрение позволит ему улавливать и анализировать каждый отдельный квант света.
Кроме зрения, слуха и костей, Гоша изменил в своем организме и другие мелочи. К этому дню он провел сто две успешные биокоррекции и одну неудачную. Неудачной была попытка забраться на высокий, восьмой уровень подключения. На восьмом уровне он собирался приобрести способность дышать под водой. Но, то ли он что-то не рассчитал с этой способностью, то ли восьмой уровень был слишком сложен для неокрепшего организма, но в тот раз ему пришлось аварийно отключиться. Еще три дня после той попытки его постоянно рвало, почти выворачивало наизнанку. Он не позволил матери обратиться к врачу. На самом деле он уже давно не имел матери, как не имел друзей, привязанностей и всего прочего, так необходимого для нормального человеческого существа. На самом деле он не имел уже и ненависти к своим врагам. Враги превратились для него в математическую условность. Месть за сестру – тоже. Он поднимался по ступеням совершенства (или того, что он считал совершенством), поднимался так, как фанат-спелеолог спускается в открытую им пещеру, глубже, дальше, темнее, страшнее, колодец за колодцем, галерея за галереей, один песчаный сифон за другим, каждый новый метр погружения означает рекорд, за каждым новым пройденным рукавом появляется новый вход в неизвестное, и уже не важно, сумеешь ли ты вернуться назад, к людям, к простому солнцу и простой траве, к грозе и росе по утрам, к запаху цветов и волосам, развевающимся на ветру – ты умрешь здесь, на такой глубине, где еще не умирал никто до тебя, и твоя могила будет глубже всех. И в этом счастье.
Сейчас Гоша лежал к кресле и улыбался. Его глаза были закрыты, его ноздри шевелились: в них уже проснулся абсолютный нюх, в них вливались сотни и тысячи новых, неизвестных человеку запахов. Звериных запахов, которые не поддаются анализу разума, пониманию, обдумыванию, потому что для этих запахов человек еще не имеет слов и, возможно, никогда не будет иметь. Он лежал и улыбался. Его улыбка напоминала звериный оскал. Но ни один зверь не может иметь таких зубов: голубоватых, полупрозрачных, словно отлитых из мутного стекла, сквозь которое просвечиваются несколько живых алых сосудиков с текущей теплой кровью и белые волоски нервов.
Глава шестнадцатая: Харон
– Я не смогу спуститься на Плутон ночью, – сказал Охотник.
– Неужели есть такое, чего ты боишься? – поддела его Лора.
– Есть.
– И что же это, если, конечно, не считать женщин?
– Я встречал много ужасных вещей, и некоторые из них были сильнее меня.
– Ну и что?
– Проблема в том, что я об этом помню. Они вытащат эту память из моего мозга, изготовят то же самое и направят это на меня. Тогда у меня не будет шансов. Но мы не будем тупо бросаться на копья. Только стрела летит прямо, а боец выбирает извилистый путь, потому что он короче. Так говорил мой учитель, слава ему.
– И что же?
– Ты мне будешь помогать, – сказал Охотник. – Может быть, мы проиграем. Но мы проиграем в бою.
Вначале они попробовали нейтрализовать опасные участки памяти. Для этого имелось несколько средств. Во-первых, стандартная лекарственная терапия, которая использовалась обычно для лечения простых неврозов, навязчивых страхов, депрессий и других подобных состояний. Лекарства временно отключали все негативно окрашенные фрагменты памяти. Дополнительно Охотник принял мощный транквилизатор и подождал, пока он начнет действовать.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Лора.
– Как лист или стебелек травы.
– То есть, все по барабану?
– Как вы образно выражаетесь на вашей планете! – восхитился Охотник. – В нашем языке такого нет. Когда мы будем создавать семью, ты меня научишь.
– Постарайся не заснуть, – сказала Лора.
– Это самое трудное. Но я справлюсь. Зато в таком состоянии я ничего не боюсь. Пока во мне нет страхов, они бессильны.
Затем Охотник подключился к инфо-сети, выбрав второй уровень. Он поставил несколько дополнительных блоков на самые опасные участки. Это заняло не больше минуты.
– Все так просто? – удивилась Лора. – Что может сделать эта штука?
Она имела ввиду контакт с инфо-сетью.
– Все. Фактически она бог этого мира. Она всесильна, всеведуща и находится одновременно везде. Для бога ей не хватает всего лишь одной вещи: любви. Она нас не любит и все делает только в своих интересах. Даже когда нам кажется, что она помогает нам, она помогает только себе. Поэтому не стоит с нею связываться. Только если это крайне необходимо.
– А сейчас? – спросила Лора.
– Сейчас именно тот случай. Каждый раз она отбирает частичку тебя и уже никогда не возвращает. Но в данном случае это разумная плата, и я ее заплатил.
Корабль уже вернулся к Плутону и сейчас вращался по орбите вокруг этой живой и мертвой планеты. Плутон казался просто огромным черным камнем, лежащим на мерцающем бархате, которым вселенная оббита изнутри. Звезд было так много, что небо казалось жидким.
– Я думала, что звезды мерцают только над Землей, а в космосе они неподвижны, – сказала Лора.
– Такое бывает у планет, зараженных квантоидами. Это их особое излучение. Может быть, это заменяет им радиоволны.
– Мы будем садиться?
– Нет. Их слишком много на этой планете и они слишком сильны. Но мы можем использовать спутник Плутона. Там тоже есть квантоиды, но их гораздо меньше.
– Ты говорил, что на Харон нельзя сесть.
– Нельзя. Но я могу спуститься на автоматической шлюпке, а ты будешь левитировать на небольшой высоте. Допустим, метров сорок или пятьдесят. Потом ты меня подберешь, если будет что подбирать. А сейчас мы изготовим кокон.