Бескровная охота
Шрифт:
Охотник ссадил ее с коленей и ушел в кабину пилота.
Она молча посмотрела на Алекса.
– Только не начинай, – сказала она, – и на себя не забудь посмотреть. Пойду поищу халатик.
На Плутоне был день, но черное небо было усыпано множеством звезд. Огромный Харон завис на востоке, видимый лишь как беззвездный круг с тоненьким светлым ободком сверху. Чужой корабль медленно плыл на небольшой высоте, плыл над пустыней желтого и фиолетового снега, пустыней черных камней и двухцветной поземки. Здесь была атмосфера из ядовитого метана, но это не имело значения, потому что атмосфера была в сто тысяч раз разреженнее земной, и заметить ее могли только очень точные приборы. Практически вся атмосфера замерзла и превратилась в снег.
За кораблем следили миллионы глаз, которые не были глазами. Они не были ничем из того, что знакомо человеку, ничем из того, что он может назвать словами любого из своих языков. Они умели следить. Их взгляд был хищным и недобрым, и это не был взгляд. Это было нечто, способное иметь дело с оптической информацией. А зло и намерение убить – это вещи, которые остаются одинаковыми в любой точке вселенной. Так же, как и добро или желание помочь. Но последнего здесь не было и в помине. Жизнь квантоидов была безумно сложной, возможно, в миллиарды раз сложнее человеческой жизни. Но с человеческой точки зрения она была проста и одномерна, и выражалась лишь во враждебности. Корабль проплывал по небосводу и глаза продолжали следить.
Корабль пересек северный тропик и направился к экватору. В точке, где время застыло на отметке вторые сутки дня, он завис и начал опускаться. Здесь температура поднялась до минут двухсот тридцати одного. При такой жаре квантоиды спали. А те немногочисленные глаза, которые все же продолжали следить, уже ничего не могли сделать. Они могли лишь дожидаться ночи и надеяться, что корабль не успеет взлететь.
Корабль опустился на брюхо и некоторое время лежал неподвижно. Затем открылось отверстие в нижней части корпуса и узкая лесенка скользнула вниз. Три человека спустились друг за другом.
– До нас здесь были люди? – спросила Лора.
– Несколько земных экспедиций. Люди высаживались, но никто не возвращался. Сколько их было, я не знаю. Останки кораблей, техники и тел могли сохраниться до сих пор. Корабли можно было бы найти по маякам, если бы кого-то это интересовало.
– Здесь так тихо.
– Здесь нечему звучать. Здесь звук может распространяться лишь по камням. Вы бы услышали его ногами, как на Луне.
– Но я был на Луне, – возразил Алекс. – Там совсем по-другому. Это на самом деле первое дикое место, которое я вижу в своей жизни. Ведь на Земле больше нет диких мест.
– На Земле больше нет нетронутых и неоскверненных мест, – возразил Охотник. – Диких мест больше, чем достаточно. Это очень большая разница.
Они подошли к корме.
– Вот здесь, – сказал Охотник, – здесь она нас царапнула. У нас в запасе двое земных суток, но я могу не успеть. Мне прийдется работать все это время без перерыва. Ваша задача проста: не отвлекайте меня ни под какими предлогами. Со всем своими проблемами справляйтесь сами. Если я не успею, каждая минута ночи может стать для нас последней. Можете гулять, где хотите, и делать, что хотите, – вы в безопасности в ближайшие тридцать часов, если не будете делать глупостей. Явных глупостей. Но потом температура начнет постепенно падать.
– Падать так падать. Смотри не подхвати насморк, мой любимый, – сказала Лора.
А здесь красиво, – думал он, – здесь по-настоящему красиво. Непонятно почему. Только снег и только камни. Наверное, ощущение настоящей природы, дикой природы, или нетронутой, как уточнял Охотник. В этом что-то есть. Это кажется огромным и значительным. И сам себе ты кажешься маленьким и столь же значительным, потому что сумел почувствовать это. Может быть, это Бог. Если Бог где-то и сохранился в наше время, то не в библейских комиксах и утренних мультфильмах по понедельникам, и, конечно же, не в компьютерных церквях. Если Бог сохранился, то он живет где-нибудь здесь, растворенный в камнях и пространстве, как растворена наша первая любовь во всех тех женщинах, на которых мы смотрим до старости, уже забыв о первой любви. Ведь Бог и есть любовь. Что-то вроде этого нам твердили в детстве, и нам было смешно и неловко, как будто ковыряться в носу на виду у всех. Но только здесь я смог это понять. Если ты здесь, мой Бог, то яви мне какое-нибудь чудо.
Он гулял по равнине, обходя редкие крупные валуны. Он довольно далеко отошел от корабля, но не боялся заблудиться, потому что, оборачиваясь, видел всякий раз яркий зеленый огонь на корме. Здесь этот огонь казался даже ярче Солнца, практически не освещающего пустыню. Пустыня освещалась диким пламенем разноцветных звезд.
Вдруг один из камней шевельнулся. Алекс замер на месте, парализованный ужасом.
Камень повернулся и оказался человеческой головой, величественной головой бородатого старика.
– Ты звал меня, – сказал камень.
– Кто ты?
Камень сделал недоумевающее выражение физиономии.
– Как кто? Я Бог. Ты меня звал, и я явился тебе.
– Ты здесь живешь?
– Да, здесь моя зимняя квартира. Летом я передвигаюсь поближе к Солнцу. Честно говоря, мне давно надоела вся ваша суета. Но не я посылал на вас мор. Я только разрешил. Деритесь, если хотите, вы все равно ничего другого не умеете, только драться и умирать. А здесь тихо и просто. Я здесь отдыхаю, мне нравится тишина. А тебе?
– Мне тоже, – тихо сказал Алекс. – Ты настоящий?
– Настоящее не бывает. Хочешь проверить? Я могу читать твои мысли. Подумай о чем-то.
Алекс подумал о яблоне и увидел, как за несколько секунд настоящая яблоня выросла из камней. Яблоки были настоящими с виду.
– Хочешь попробовать? – сказал Бог. – Это обыкновенные яблоки, не бойся. Попробуй.
– Но на мне скафандр, – возразил Алекс. – Я не могу открыть шлем.
– Ерунда, – сказал Бог. – Отключи шланги и сними шлем. Ничего не случится, потому что я с тобой. Нужно верить. Не я творю чудеса – это делает вера. Разве тебе не рассказывали об этом в детстве? Бабушка, например? Верь мне и сними шлем. Давай! Да будет чудо!
Но Алекс не стал снимать шлем, и камень снова стал камнем. Напористость этого бога в последний момент стала подозрительна.
Это происшествие его очень взволновало. Он вернулся на корабль, но поговорить было не с кем. Лора тоже где-то гуляла. Посидев в каюте и поразмыслив, он решил пойти на прогулку еще раз. Он дал себе слово быть предельно осторожным, несмотря на то, что так и не понял, был ли тот бог настоящим.
На этот раз бог оказался еще настойчивее: он вырастил целый сад яблонь, плюс тыкал дополнительный ствол каждый раз на пути, когда Алекс сворачивал.