Бескрылые птицы
Шрифт:
— Ну-ну, так ли уж плох уголь? — бормотал капитан, не решаясь взглянуть на Звана. — Мы просили дать нам лучший сорт. Англичане, вероятно, надули нас.
Ему опять никто не ответил. Тогда капитан взял кусочек угля и поднес его к глазам.
— Гм, действительно мусор подсунули. Ничего не поделаешь, придется мучиться. В следующий раз умнее будем.
— Но ведь они выбрасывают из топок несгоревший уголь! — воскликнул чиф.
— Потише, потише! Не нарочно же они это делают. Если и прилипнет какая пылинка, из-за этого не стоит расстраиваться.
Направившись к выходу, капитан заметил:
— Попробуйте,
Они вышли. Зван посмотрел вслед им в темноту и злобно усмехнулся:
— «Попробуйте, ребята!» Подлецы, теперь заискивать стали! Знает кошка, чье мясо съела. Какое нам дело, что другие нас обгоняют, — пусть дадут нам такой уголь, как им, тогда и мы покажем класс.
Почти целый день они шли борт о борт с «греком» «Парфеноном», у которого тоже была очень посредственная скорость. Оба капитана как угорелые метались на командных мостиках, и стоило одному или другому пароходу чуть опередить, как в адрес кочегаров летели мольбы и ругань.
— Нас обгоняет какая-то тачка!
Это задевало самолюбие моряков, хотелось доказать превосходство своего парохода. Люди раздевались догола, встряхивали огонь в топках, заставляли котлы дрожать, а трубы — извергать клубы дыма. Наконец «грек» переменил курс и ушел в открытое море, тогда как «Эрика» продолжала держаться берега.
Теперь к «Эрике» приближался трехлюковый «норвежец», какая-то сельдяная посудина, имевшая, по-видимому, твердое намерение обогнать «Эрику». Но Зван не разделял тщеславия капитана, пусть корабли хоть всего света обгоняют «Эрику»!
Весть о том, что капитан был внизу у топок, быстро дошла до кубрика кочегаров, и когда Зван и Ирбе вернулись с вахты, Андерсон встретил их ехидной улыбкой, а Зоммер с любопытством свесился с койки.
— Как же это у вас получилось? — спросил он, еле сдерживая смех.
Зван непонимающе взглянул на него:
— Что получилось?
— Говорят, вы пар не могли поддержать. Старик спускался вниз браниться.
— Да? А с каким паром ты, Зоммер, шел?
— Сто пятьдесят, иногда сто шестьдесят фунтов.
— Тогда тебе нечего смеяться. У нас с Ирбе никогда ниже этого не бывало.
— А почему же старик спустился именно к вам?
В этот момент вошел Волдис. Он только что умылся и искал полотенце. Зоммер обратился к нему:
— Что у вас там случилось?
— Я ничего не знаю, — ответил Волдис. — Я был на бункерной платформе.
— Ну, вы ведь заодно. Известно — товарищи!
— А ты кто — враг? — оборвал его Волдис. — Мне кажется, мы все здесь товарищи.
Все время ухмылявшийся Андерсон громко рассмеялся.
— Как это у тебя, Зван, так глупо получилось?
Зван спокойно возился у койки, вытирал лицо и причесывался, затем повернулся к Андерсону.
— Ты можешь этим углем нагнать столько пару, чтобы он прорвался через предохранительный клапан?
— Сумасшедший! А ты можешь?
— Если нужно, смогу.
Зоммер не удержался от смеха:
— Чтобы продуть в трубу? Как же это ты сделаешь, если не можешь нагнать выше ста пятидесяти? Откуда ты возьмешь тридцать фунтов?
— Я их найду. И притом буду работать на двух котлах совершенно один.
Это было вызовом обоим насмешникам. Они замолчали, недоверчиво покачивая головами.
— Ну, ладно, — воскликнул Андерсон. — Если ты в следующую вахту продуешь пар в трубу, я ставлю дюжину пива и литр водки!
— А если я этого не сделаю, то ставлю вдвое! — заявил Зван.
Они протянули друг другу руки, и Зоммер разнял их.
Весть об этом пари быстро облетела весь пароход. Зоммер рассказал дункеману и боцману, те в свою очередь — начальству и целый час на пароходе только и разговоров было, что об этом пари. Никто не верил, что Звану удастся выполнить свое обещание. На пароходе, идущем полным ходом, даже при наличии хорошего угля невозможно поднять пар настолько, чтобы он прорвался сквозь предохранительные клапаны, — и что уж говорить, когда вместо угля у тебя глыбы известняка! А Зван к тому же расхвастался, что сделает это один… Тут уж каждый здравомыслящий человек рассмеялся бы.
Тем не менее, когда после восьми часов сменилась вахта, все с любопытством посмотрели вслед Звану, спускавшемуся вместе с Ирбе и Волдисом в котельное отделение.
Внизу Зван снял рубашку, повязал на шею платок и приступил к работе. Ирбе тоже хотел взять лопату, но Зван отстранил его.
— Сядь на насосный ящик и полюбуйся, как работает старый черноморский волк! — сказал он с легкой усмешкой.
Так как в бункере еще остался уголь, а шлак не был выломан, Волдис тоже смог остаться в котельном отделении и присутствовать при свершении чуда — иначе это нельзя было назвать.
Прежде всего Зван обошел все топки и проверил огонь, затем загрузил в каждую топку по десять лопат угля, тут же, без, всякого промедления, схватил лом, обежал все топки, в каждой пошуровал ломом, передвинул пылающий уголь с одного бока на другой, после чего приоткрыл немного поддувала. Огонь начал разгораться, сквозь запекшийся шлак прорывались языки пламени.
Почти бегом, ловкий и гибкий, как пружина, Зван упругими, быстрыми движениями выхватывал из каждой топки по большому куску шлака, освобождая переднюю часть колосников и открывая свободный доступ воздуха в топки. Отбросив одной рукой кочергу, Зван хватался другой за лопату и поспешно, на бегу, подбрасывал в пламя три-четыре лопаты угля. Ожившее на ветру пламя жадно лизало топливо, огонь становился все ярче, шум в топках все нарастал, — но до выдувания пара в трубу было еще далеко.
Стрелка манометра начала подниматься, показала сто пятьдесят пять, потом сто шестьдесят. Как автомат, ни на мгновение не останавливаясь, серьезный и молчаливый, Зван находился в непрерывном движении, его руки никогда не оставались свободными — лопату сменял лом, лом — кочерга. Постоянно одна из топок была открыта, постоянно что-то делалось. Зван был настоящим виртуозом своего дела: рассчитанными приемами он оживлял пламя — разжигал, вздувал угасающее, поддерживал сильное, бурное. Стрелка манометра поднималась — сто шестьдесят пять, сто семьдесят… Белые языки пламени лизали стенки котла, в топках гудел ветер.