Бескрылые птицы
Шрифт:
Первые два стакана Волдис выпил просто потому, что ему хотелось пить. Пить вино было приятно, не то что водку или джин.
— Неужели от этой сельтерской можно опьянеть? — спросил он.
— Обожди немного, — ответил Зван. — Выпей еще стакана два и тогда попробуй встать.
Для разнообразия пили и красное вино. Волдису оно показалось горьковатым и невкусным. Выпив один стакан, он вернулся к белому. Не прошло и полчаса, как каждый успел выпить по литру.
— Пойдемте теперь куда-нибудь еще, — приглашал Алкснис, присоединившийся к «черным». — Может быть, где-нибудь есть музыка…
Поднимаясь
— Вот чудеса! — воскликнул он. — Что со мной творится?
Остальные смеялись и покачивались так же, как и он. Один Зван держался твердо — его нелегко было свалить с ног. Он не мог напиться за один день, хотя бы пил с утра до вечера.
На тротуарах, у входа в рестораны и бары стояли цветы в больших горшках и кадках, маленькие лавровые кусты, фикусы и другие растения, способные переносить прохладный уличный воздух. Только по этим цветам и можно было ориентироваться, где находятся кабаки.
Пройдя шагов сто, приятели завернули в какое-то заведение, откуда слышалась музыка. Оно важно именовалось American Bar [52] и было заполнено черноусыми французами — фабричными и портовыми рабочими. Столики были очень малы, и всем не хватило места, поэтому пришлось разбиться на две группы. Волдис, Зван, Ирбе и радист сели за один стол, остальные — за другой. Пили вино и слушали музыку. Вино казалось уже невкусным. Голова стала тяжелой и хмельной. К латышским морякам примкнул какой-то довольно элегантного вида бичкомер с Мартиники, в шляпе и сером пальто. Волдис разговорился с ним.
52
Американский бар (англ.).
Андерсон что-то шепнул бичкомеру. Тот утвердительно кивнул головой.
— Girls? I know! Let us go to girls! [53]
— Пошли! — позвал Андерсон остальных.
Захмелевшая компания, выписывая вензеля, оставила кабачок. Было темно. По краям улицы тускло горели фонари.
Пройдя немного, Волдис заметил, что Блав куда-то исчез. «Вероятно, пошел домой». Он подумал, что и ему не мешало бы вернуться на «Эрику». Выпито было достаточно, голова кружилась. Но когда он попробовал заикнуться об этом, над ним стали подтрунивать, что он боится женщин.
53
Девушки? Я знаю. Пошли к девушкам! (англ.).
У входа в один бар горел фонарь в никелированной оправе. Зейферт остановился и стал его разглядывать.
— Такая штука стоит хороших денег, — глубокомысленно изрек он, догнав остальных и оглянувшись назад.
Бичкомер шел впереди, толпа моряков, пошатываясь, следовала за ним. В конце улицы, на окраине, они остановились у темного двухэтажного здания. Бичкомер постучал несколько раз в оконную ставню.
В двери засветилось маленькое отверстие, оттуда что-то
— Не остался ли он за дверями? Надо бы выйти посмотреть.
Но улица опустела, вблизи никого не было.
— Ну и бог с ним! У него своя голова, — махнул рукой Андерсон.
Из передней они попали в просторную, слабо освещенную комнату. В углах горели лампы под красными абажурами. Вдоль стен выстроились стулья. Посреди комнаты стоял музыкальный ящик.
Бичкомер повернулся к вошедшим, широко улыбнулся и развязным жестом указал на разгуливавших по комнате семь или восемь женщин.
Две сразу же подбежали к Андерсону и Звану, вцепились в них и что-то торопливо начали говорить на непонятном жаргоне. Это были старые, увядшие женщины, и им бы следовало носить более длинные платья. У одной были узкие воспаленные глаза.
Они вели себя не слишком назойливо. Убедившись, что их увядшие прелести не производят никакого впечатления на посетителей, они отошли в угол, где за бутылкой вина сидело несколько французов в рабочей одежде.
У камина собралось довольно многочисленное общество. Среди них была только одна женщина, стройная, с правильными чертами лица и ясными большими глазами. Около нее толпилось с полдюжины мужчин, и она со всеми кокетничала, куря сигарету и изредка касаясь губами стакана с вином.
Вновь прибывшие заказали две бутылки вина и сели за столик. Волдиса стала одолевать скука. Невыносимо тарахтел музыкальный ящик. Улыбающийся бичкомер стоял позади моряков и разговаривал с представительной дамой, видимо, хозяйкой заведения.
Когда на столике появилось вино, женщины опять стали подходить, заглядывать морякам в глаза и улыбаться, но никто их не приглашал. Они выжидательно остановились в стороне.
Вино здесь стоило вдвое дороже, чем в кабаке, и скоро у приятелей иссякли деньги. На столе стояли пустые бутылки. Сидеть просто так стало неудобно. Зоммер обратился к бичкомеру:
— Ты можешь достать нам франков двадцать? Завтра вечером получим аванс — вернем.
— Ну конечно! Только надо что-нибудь оставить в залог.
Начали искать, что бы заложить. Часов ни у кого не было. Серебряные и тонкие, искусственного золота, кольца, которые носили Ирбе и радист, ничего не стоили. Бичкомер показал на новое летнее пальто Волдиса.
— За него можно получить франков двадцать пять.
— Я его не продам! — сказал Волдис.
— Продавать и не нужно. Вы его получите завтра обратно, как только внесете двадцать пять франков.
Теперь все окружили Волдиса:
— Выручи, если ты настоящий товарищ. Мы сложимся и отдадим тебе деньги.
Волдис снял пальто. На столе появились новые бутылки.
Когда все деньги были пропиты, они ушли. Бичкомер проводил их до самого судна.
По дороге они догнали двух полицейских, тащивших кого-то на носилках. Когда моряки с «Эрики» проходили мимо этой процессии, они с любопытством поглядели на лежавшего на носилках человека. Это был Блав. Все поняли, что случилось что-то недоброе; застывшими взглядами проводили они полицейских, пока те не скрылись в дверях какого-то серого здания.